Литературная Газета, 6587 (№ 07/2017)

– 2014 год стал сложным в отношениях России с внешним миром. Особенно западным. Почувствовалось ли это в заявках, которые подаются в Институт перевода, или всё-таки культурные связи крепче, чем политические?

– Культурные связи порушены не были. Издатели, которые выпускали переводы с русского, свою деятельность приостанавливать не спешили. Просто немножко спектр выбора сместился, мы это заметили. Больше стало классики, особенно такой, которая никогда не переводилась прежде, чуть меньше современных авторов. В целом русистика, по большей части западная, стала тогда более академичной... Не ослабевал интерес к авторам Серебряного века. Переводчики-русисты приезжали в Москву на свой Конгресс и в 2014-м, и 2016 году. В 2014 году царила некоторая растерянность, смятение в умах, если можно так сказать. Мы тогда попросили даже известного политолога Федора Лукьянова прочесть незапланированную лекцию о современном положении России в мире. Многие потом благодарили нас за это. А вот в 2016 году уже не потребовалось никаких лекций. Дискуссия была сугубо литературная, профессиональная. На политических превратностях никто не зацикливался.

– Вот вы отметили, что в советские времена при больших государственных затратах на перевод отечественной литературы на иностранные языки не получалось пустить эти книги по книготорговой сети. А сейчас есть какие-то механизмы это отследить? Если книга сейчас получает грант, переводится, то дальнейшая её судьба Институту перевода известна?

– По-разному. По большому счёту, отчитываться о продажах перед Институтом перевода издатели не обязаны, только перед авторами. Но многие с готовностью предоставляют нам такую информацию, а мы им в какой-то степени помогаем: если книжная ярмарка проходит в той стране, где мы поддержали перевод книги того или иного современного писателя, то мы этих писателей приглашаем к участию в ярмарке, организуем совместные презентации, они привлекают к себе внимание, о них пишет пресса, появляется дополнительная информация. С подавляющим большинством издателей, которые сотрудничают с Институтом перевода, у нас выстраиваются взаимовыгодные, партнёрские отношения.

– Вы упомянули, что за последнее время уменьшается спектр современной литературы...

– Уже нет, это было в 2014 году. Сейчас всё восстанавливается, и современных авторов с удовольствием переводят.

– Как вам кажется, мир хочет узнать правду о России из современной художественной литературы или хочет остаться в том представлении, которое у него уже есть? Издатели выбирают книгу, отвечающую их представлению о России, или всё же стремятся найти каких-то новых авторов с иным взглядом? Менее известных, менее медийных...

– Я бы разделила эту проблему. С одной стороны, есть зарубежные СМИ, у которых определённый политический заказ, и они его выполняют. Есть на Западе и альтернативные СМИ, это в основном интернет, у них, кстати, достаточно большая аудитория. Но это всё политический аспект. О том, чем живёт сегодняшняя Россия, что читает, какие фильмы смотрит, там не узнаешь. С другой стороны, есть люди, их много, которым Россия интересна как явление, интересна её культура. Это не «глотатели газет», по выражению Марины Цветаевой, они, несмотря на любое информационное давление, хотят докопаться до истины сами. И для них русская литература, классическая и современная, – важнейший источник. Неслучайно ведь именно сейчас, несмотря на все сложности в политических отношениях, начинает выходить при поддержке Института перевода 100-томная Библиотека русской литературы в Колумбийском университете в США. Идут переговоры об издании такой библиотеки на испанском языке.