Литературная Москва. Дома и судьбы, события и тайны

В Париже к нелегальной группе Афанасьева (позывной «Гамма») и его подельника Владимира Правдина (псевдоним Роллан Аббиа) присоединяют группу завербованного НКВД в качестве «наводчика-вербовщика» мужа Марины Цветаевой — в прошлом прозаика, актера и редактора Сергея Эфрона (разведывательный псевдоним «Андреев»). Под руководством Афанасьева, знакомство с которым не отрицала позже и Цветаева, группа с участием Эфрона организует ночное похищение в одном из домов Парижа архивов Троцкого и его сына — Седова. А следующим поручением Центра, в котором парижским координатором двух групп стал Эфрон, был поиск и ликвидация «невозвращенца», резидента НКВД — Игнатия Рейсса (Игнаса Порецки). Рейсс не только отказался вернуться по вызову в СССР, но написал открытое письмо в ЦК ВКП(б): «Я шел вместе с Вами, ни шагу дальше. Наши дороги расходятся! Кто теперь еще молчит, становится сообщником Сталина и предателем дела рабочего класса и социализма… Близок день суда международного социализма над всеми преступлениями последних десяти лет. Ничто не будет прощено… Я возвращаю себе свободу. Назад к Ленину, его учению и делу…»

Рейсса «вычислили» в Лозанне и 4 сентября 1937 г., с помощью еврейки-коммунистки Шильдбах, его знакомой, заманили в автомобиль якобы для «встречи» с двумя товарищами — «нашими единомышленниками». «Товарищами» оказались Роллан Аббиа (Вл. Правдин) и Афанасьев. Был еще в машине и некто Кондратьев. Но ныне пишут, что именно Афанасьев лично выпустил восемь пуль в предателя.

«Труп выбросили на тротуар в районе Уши, называемом Шамбланд, — пишет ныне писатель Михаил Шишкин, живущий в Швейцарии. — В кулаке Порецкого был зажат клок волос Шильдбах. Убийцы благополучно скрылись во Франции, бросив свои вещи в гостинице, а взятый напрокат автомобиль — в Женеве… Швейцарской полиции не составило труда арестовать бывшую учительницу Ренату Штейнер (знакомую Эфрона. — В. Н.), на чье имя была взята машина в прокатной фирме. Стали известны и другие имена, и тогда швейцарская полиция обратилась к французской. 17 сентября арестовали Дмитрия Смиренского и Ренату Штейнер, и Смиренский назвал тех, кто вместе с ними выслеживал Рейсса».

Правдину, Кондратьеву и Эфрону пришлось спешно бежать на советский корабль и покинуть Францию. Но не Афанасьеву, который через две недели с помощью бывшего белого генерала Николая Скоблина и его жены — певицы Надежды Плевицкой осуществил удачное похищение и вывоз в СССР белого генерала Миллера, который возглавлял в Париже Общевойсковой Союз. Его Скоблин пригласил в свою машину у метро «Жасмен», и генерал исчез навсегда…

Через три года, в 1941 г., в Москве будет расстрелян как «предатель и изменник» муж Цветаевой — Сергей Эфрон. И в 1941 г. Афанасьев получит на Лубянке уже второе повышение — станет начальником отделения Первого управления (внешняя разведка) НКГБ СССР. Позже, когда его все же уволят со службы, он свяжет свою жизнь, представьте… с литературой. До 1953 г. будет работать в издательстве «Иностранная литература», потом литсотрудником в журнале «Новое время», позже возглавит журнал на фр. языке «Произведения и мнения», а с 1965 г. и до смерти в 1981 г. будет трудиться замом гл. редактора журнала «Советская литература»…

Разумеется, стихов Марины Цветаевой или ранней прозы Сергея Эфрона, кому история, связанная с ним, сломала жизнь, этот журнал не печатал… Но это — тоже страничка истории литературы, которую, увы, не вырвешь, не вычеркнешь и не спрячешь.

Г От Гагаринского до Гусятникова переулка

81. Гагаринский пер., 11 (с.), — дом архитектора Н. Г. Фалеева. Ж. — в 1919–1920 гг. в этом доме (по одной из версий — подаренном лично В. И. Лениным) — американский журналист, поэт (книга стихов), прозаик, военный корреспондент, член Исполкома Коминтерна, автор книги «Десять дней, которые потрясли мир» — Джон Рид и его жена — журналистка Луиза Брайант. Здесь в октябре 1920 г. Д. Рид скончался от тифа и был похоронен у Кремлевской стены. Ныне — посольство Республики Абхазия.

82. Гагаринский пер., 18/2 (с.), — церковь Святого Власия. Здесь 12 апреля 1906 г. венчались поэт Максимилиан Александрович Волошин и его первая жена, художница Маргарита Васильевна Сабашникова. Волошин ради этого случая даже облачился во фрак, чего никогда не делал раньше. А аристократичная Сабашникова позже вспомнит, что долго не решалась сказать матери, что решила выйти замуж за Макса. Боялась гнева ее: «Я чувствовала свою внутреннюю зависимость от нее и, может быть, именно поэтому… поступала ей наперекор… Было странно только, что я не чувствовала себя счастливой…»

В книге воспоминаний «Зеленая змея», уже в эмиграции, Маргарита признается, что перед свадьбой «находилась в каком-то странном состоянии… Я как будто отсутствовала и даже церковное венчание, которое в православной церкви так красиво, воспринимала как сон, нисколько меня не затрагивающий».