Литературная Москва. Дома и судьбы, события и тайны

В 1993 г. не из этого, правда, дома (Кооперативная ул., 3) супруги Харджиевы переезжают на Запад, в Голландию. Харджиеву 90 лет, его жене — 83. Но обман их и разграбление коллекции продолжится и там, в основном — иностранцами, вцепившимися в работы Малевича, Лисицкого, Ларионова, Клюна, Клуциса, в уцелевшие у Харджиева рукописи Хлебникова, Ахматовой, Мандельштама. Только после гибели Чаги в 1995 г. и смерти Харджиева в Амстердаме в 1996 г., российским властям и РГАЛИ удалось вернуть в 2011-м лишь архивную часть коллекции, а картины и художественные работы по-прежнему незаконно остаются на Западе либо в коллекциях воров, либо в частных галереях.

76. Воротниковский пер., 7, стр. 4 (с., мем. доска), — Ж. — в 1950−1951 гг. — прозаик, драматург, журналист и мемуарист Константин Георгиевич Паустовский. Вторая мемориальная доска писателю, трижды номинанту на Нобелевскую премию по литературе, висит на доме по Котельнической наб., 1/15, где писатель жил с 1951 по 1953 г.

Здесь же Паустовский жил с третьей своей женой — актрисой Татьяной Алексеевной Евтеевой-Арбузовой, бывшей женой драматурга А. Н. Арбузова и — прообразом героини арбузовской пьесы «Таня». Это была последняя и самая сильная любовь писателя.

Обложка «Малого собрания сочинений» К. Г. Паустовского

«Нежность, — писал он ей, — единственный мой человек, клянусь жизнью, что такой любви (без хвастовства) не было еще на свете. Не было и не будет, вся остальная любовь — чепуха и бред. Пусть спокойно и счастливо бьется твое сердце, мое сердце. Мы все будем счастливы, все! Я знаю и верю…»

77. Воротниковский пер., 10 (с., мем. доска), — дом губернской секретарши А. И. Ивановой. Ж. — с 1835 по 1852 г., в дворовом флигеле, в съемной квартире — Павел Воинович Нащокин. Здесь в мае 1836 г., в последний приезд в Москву, жил у него две недели Александр Сергеевич Пушкин.

Дом Нащокина был для поэта все тот же. «Нащокин занят делами, — напишет как-то Пушкин жене, — а дом его такая бестолочь и ералаш, что голова кругом идет. С утра до вечера у него разные народы: игроки, отставные гусары, студенты, стряпчие, цыгане, шпионы, особенно заимодавцы. Всем вольный ход. Всем до него нужда; всякий кричит, курит трубку, обедает, поет, пляшет, угла нет свободного — что делать?..»

Но именно здесь весной 1836 г. Нащокин, зная, что поэт постоянно думает о предсказанной ему смерти от «белого человека», настоял в одном из разговоров, чтобы Пушкин принял от него «кольцо от насильственной смерти». Подарок долго делали «на заказ», и поэт терпеливо ждал, не уезжая. Кольцо, как пишут, принесли в час ночи, перед самым отъездом Пушкина в Петербург…

«Дуэль Пушкина с Дантесом» (1884)

А. А. Наумов

Надо ли говорить, что «талисман друга» не спас поэта: по свидетельству секунданта Данзаса, кольца во время дуэли с Дантесом на руке Пушкина не было. И уже позже, «на смертном одре, поэт попросил Данзаса, чтобы тот подал ему шкатулку, вынул из нее это бирюзовое кольцо и отдал Данзасу, прибавивши: „Оно от общего нашего друга“» Наконец, в этом доме, в свой последний приезд, Пушкин читал друзьям драму «Русалка». Кто был во время чтения, можно только предполагать. Но вообще здесь, в доме Нащокина, в разные годы бывали Гоголь, Боратынский, Белинский и многие другие.

Позднее, в конце 1920-х гг., в этом доме жил поэт-эгофутурист, прозаик, драматург и космист — Вадим Баян (Владимир Иванович Сидоров), прототип, как считается, писателя-приспособленца Олега Баяна в поэме Маяковского «Клоп». Обидевшись на автора поэмы, Вадим Баян (а надо знать, что на его деньги совершали до революции поэтические турне по югу России Маяковский, Игорь Северянин и Давид Бурлюк) написал как раз в этом доме и напечатал в 1929 г. в «Литературной газете» «Открытое письмо Маяковскому». Увы, ответа он не получил. К тому времени Вадим Баян забросил писание стихов и занимался в основном «сочинением новых советских обрядов» для молодежи. Этому, например, была посвящена его популярная книга «Кумачовые гулянки». Кстати, возможно, не зная о пребывании Пушкина в этом доме, написал промеж скетчей и конферанса драму «Пушкин». Правда, дальнейшая судьба этой рукописи неизвестна.

78. Воскресенские Ворота пр., 1 (с., мем. доска), — здесь, в здании бывшего Московского губернского правления, в 1790 г. по пути в ссылку содержался три недели под арестом и «в оковах» поэт, прозаик, публицист и переводчик Александр Николаевич Радищев.