Литературная рабыня: будни и праздники

Они сидели в гостиничном баре, и Катя рассказывала Мигелю о своей жизни. О своей замечательной дружной семье, которая живет «в русской провинции, в небольшом городе, затерявшемся в бескрайних степных просторах», о своей жажде знаний, которая закинула ее в этот далекий северный город, о том, как ее «обманом затащили в модельный бизнес» и как теперь «жестокие мужчины, которые и понятия не имеют о правах человека», сделали из нее чуть ли не рабыню.

О самых чудовищных деталях своего рабства Катя благоразумно умолчала: горящие карие глаза Мигеля Гарсия-и-Санчеса и без того были полны слез.

Катя говорила и говорила, не подозревая, что нашла в этом невысоком плотном мужчине с простоватым выражением лица – своего избавителя. Она не знала, что Мигель уже был готов сделать то, что на его месте, хотя бы мысленно, сделал каждый мужчина его родины: он был готов спасти прекрасную незнакомку!

Они вышли из бара в ненастный питерский вечер, и дождь вперемешку с ветром свел их под одним зонтом. И тогда Мигель пригласил Катю к себе домой, точнее, в чистенькую двухкомнатную квартиру на улице Марата, которую снимала ему фирма.

Когда он срывающимся голосом озвучил свое приглашение, Катя опять вскинула на него снизу вверх свои прозрачно-голубые глаза с темным ободком вокруг радужки. Как она умудрилась сделать это, будучи выше Мигеля на полголовы, остается загадкой.

– О, Каталина! – воскликнул Мигель, горячо сжимая Катины холодные нежные пальчики. – Я никогда не обижу вас! Само Провидение свело нас сегодня вместе! – И совершенно неожиданно, может быть даже для самого себя, выпалил: – Будьте моей женой!

На следующее утро Катя позвонила Толику и потребовала назад свой паспорт. Она сказала, что выходит замуж за иностранца.

– Да ну? Когда это ты успела? – мрачно произнес Толик. И поинтересовался: – А твой приятель любит смотреть видео?

Катя, не теряя самообладания, голосом, в котором вдруг прорезались металлические нотки, сказала, что если у них тут все куплено, то завтра же она будет в Москве, «у самого президента».

– Забирай и проваливай, – сказал Толик и повесил трубку.

Катя удивилась, что туфта с президентом так быстро подействовала. На самом же деле Толику было просто не до Кати. Вчера произошли сразу два неприятных события, с которыми надо было разбираться: Вячеслава Егоровича внезапно сняли с занимаемой должности и умерла от передозировки наркотиков еще одна девушка из агентства.

* * *

– …Когда родители Мигеля развелись, сеньор Хосе, известный адвокат, подарил сыну квартиру почти в центре Барселоны, неподалеку от площади Каталонии. Мигель тогда заканчивал Высшую школу экономики и финансов. Бабушка Мигеля как раз в тот год получила наследство умершего брата и купила шикарную квартиру в предместье Барселоны. Такую пожилую сеньору уже не стоило оставлять одну, и дочь, мать Мигеля, жила вместе с ней.

Мигель работал в престижной торговой фирме. У нас часто собиралось блестящее общество: друзья Мигеля с женами. Бывало так весело…

* * *

…Тетушка Хулия сидела в старом кресле-качалке возле открытой балконной двери и курила сигареты из черного табака. Это был ее любимый сорт. «Табако негро!» – с наслаждением затягиваясь, восклицала тетушка Хулия. Из-за этого табака редкие зубы тетушки Хулии приобрели со временем устойчивый коричневый оттенок.

Когда Катя вошла вслед за Мигелем в комнату, тетушка Хулия морщинистой, в коричневых старческих пятнах рукой разогнала перед собой табачный дым, нацепила на нос очки в роговой оправе, отчего ее огромные глаза, казалось, совсем вылезли из орбит, и воскликнула, глядя на Катю:

– Гуапа-гуапита! Гуаписсима! Она прелестна! Очаровательна! Гуапа, дорогая, скажи, как там ваша «Аврора»? Надеюсь, она все еще стоит на месте? Говорят, она так похожа на «Гранму» дорогого Фиделя!

И тетушка Хулия попыталась поднять из кресла свое грузное тело в знак восхищения перед новым членом семьи.

Катя не знала, что сказать. Она стояла, растерянно улыбаясь и озирая сквозь дымовую завесу комнату. На стенах, включая дверь, были развешены фотографии Че Гевары. Много-много Че во всех ракурсах…

Тогда, почти пятнадцать лет назад, унося ноги из Аргентины, они наспех и за бесценок продали лавочку тетушки Хулии. Этих денег едва хватило на то, чтобы сделать первый взнос за небольшую трехкомнатную квартирку на самой шумной улице Барселонеты, дешевого эмигрантского района Барселоны.