Литературные герои на улицах Петербурга. Дома, события, адреса персонажей из любимых произведений русских писателей

Открылся бал. Кружась, летели
Четы младые за четой;
Одежды роскошью блестели,
А лица – свежей красотой.
Усталый, из толпы я скрылся
И, жаркую склоня главу,
К окну в раздумье прислонился
И загляделся на Неву.
Она покоилась, дремала
В своих гранитных берегах,
И в тихих, сребряных водах
Луна, купаясь, трепетала.
Стоял я долго. Зал гремел…
Вдруг без размера полетел
За звуком звук. Я оглянулся,
Вперил глаза; весь содрогнулся;
Мороз по телу пробежал.
Свет меркнул… Весь огромный зал
Был полон остовов… Четами
Сплетясь, толпясь, друг друга мча,
Обнявшись желтыми костями,
Кружася, по полу стуча,
Они зал быстро облетали.
Лиц прелесть, станов красота —
С костей их – все покровы спали.
Одно осталось: их уста,
Как прежде, всё еще смеялись;
Но одинаков был у всех
Широких уст безгласный смех.
Глаза мои в толпе терялись,
Я никого не видел в ней:
Все были сходны, все смешались…
Плясало сборище костей.

А. И. Одоевский

В последней трети XIX века этот сюжет вернется в литературу, и одно из «Стихотворений в прозе» Тургенева, написанное в 1878 году, будет озаглавлено «Черепа»:

«Роскошная, пышно освещенная зала; множество кавалеров и дам.

Все лица оживлены, речи бойки… Идет трескучий разговор об одной известной певице. Ее величают божественной, бессмертной… О, как хорошо пустила она вчера свою последнюю трель!

И вдруг – словно по манию волшебного жезла – со всех голов и со всех лиц слетела тонкая шелуха кожи и мгновенно выступила наружу мертвенная белизна черепов, зарябили синеватым оловом обнаженные десны и скулы.

С ужасом глядел я, как двигались и шевелились эти десны и скулы, как поворачивались, лоснясь при свете ламп и свечей, эти шишковатые, костяные шары и как вертелись в них другие, меньшие шары – шары обессмысленных глаз.

Я не смел прикоснуться к собственному лицу, не смел взглянуть на себя в зеркало.

А черепа поворачивались по-прежнему… И с прежним треском, мелькая красными лоскуточками из-за оскаленных зубов, проворные языки лепетали о том, как удивительно, как неподражаемо бессмертная… да, бессмертная певица пустила свою последнюю трель!».

* * *

Александр Одоевский был, как и Бестужев, литератором «голубых кровей» и декабристом. Эта семья вела свой род от Рюрика, через черниговских князей. Одно из княжеств, образовавшихся после распада Черниговского княжества (во второй половине XIII – начале XIV веков), так и называлось Одоевским, по своей столице – городу Одоеву (ныне – село в западной части Тульской области России). В XVI веке Одоевское княжество было ликвидировано, а князья Одоевские перешли на положение служилых князей.

Советским школьникам Александр Одоевский более всего известен по своему поэтическому ответу на стихи Пушкина «Во глубине сибирских руд», а особенно по одному четверостишию из этого ответа:

Наш скорбный труд не пропадет,
Из искры возгорится пламя,
И просвещенный наш народ
Сберется под святое знамя.

Но своим современникам он запомнился, прежде всего, как романтический поэт. В 1827–1837 годах Александр отбывал каторгу и ссылку в Сибири. Там, видимо, и написал стихотворение «Бал», опубликованное в 1831 году в альманахе «Северные цветы». Затем, по приказу царя, отправлен рядовым в действующую армию на Кавказ, где сблизился с М. Ю. Лермонтовым и Н. П. Огаревым.

* * *

Его дальний родственник – князь Владимир Одоевский, также прославившийся как романтический и фантастический писатель. Будучи уроженцем Москвы, свое детство и юность он провел в Малом Козловском переулке, где его отцу принадлежали практически все строения по нечетной стороне. Позже, учась в Московском университетском благородном пансионе, а потом трудясь в архиве Коллегии иностранных дел, Одоевский жил в маленькой квартире в Газетном переулке, в доме своего родственника, князя Петра Ивановича Одоевского.

В. Ф. Одоевский

В 1826 году Одоевский переезжает в Санкт-Петербург, где женится на Ольге Степановне Ланской, дочери гофмаршала, и поступает на службу в Цензурный комитет Министерства внутренних дел. Позже, в 1846 году, Одоевский был назначен помощником директора Императорской Публичной библиотеки и директором Румянцевского музея.