Литературные майораты

По принципу первенства открытія и литературной собственности, король даровалъ бы Ренодо вѣчную привилегію, имѣющую силу во всемъ государствѣ. Всѣмъ было бы запрещено издавать газеты или какія либо другія періодическія изданія, которыя конечно могли бы быть только подражаніемъ французской газетѣ. Что можетъ быть справедливѣе этого? Король такимъ образомъ только воздалъ бы должное произведенію генія, онъ не могъ бы позволить, чтобы другіе, научонные его примѣромъ и увлечонные его успѣхомъ стали бы отбивать подписчиковъ и раззорять изобрѣтателя. Даже и тѣ возраженія, что другая газета будетъ говорить о событіяхъ въ иныхъ выраженіяхъ, будетъ смотрѣть на факты съ другой точки зрѣнія, что она будетъ заключать въ себѣ то, что пропущено въ первой, наконецъ будетъ съ нею полемизировать, не могутъ быть приняты въ соображеніе, потому что разрѣшеніе изданія другой газеты есть нарушеніе правъ перваго изобрѣтателя.

Итакъ вся Франція обязана будетъ читать только одну газету, мыслить только такъ, какъ то благоугодно будетъ господину Ренодо, который съ своей стороны будетъ дѣйствовать по инструкціямъ. Защитники литературной собственности скажутъ, что я преувеличивалъ послѣдствія, вытекающія изъ принятія ихъ принципа, чтобы тѣмъ легче доставить себѣ удовольствіе опровергнуть этотъ принципъ. Но пусть они посмотрятъ, что только дѣлается въ настоящее время, при тѣхъ условіяхъ, въ которыхъ находится французская пресса; журналы наполнены мыслями опасными не для правительства, которое имѣетъ возможность защищаться, но для народа, для тѣхъ партій и тѣхъ мнѣній, представителями которыхъ они должны были бы служить. А между тѣмъ право литературной собственности еще не провозглашено, конкуренція еще продолжаетъ существовать, словомъ привилегіи еще нѣтъ. Позволеніе издавать журналъ, данное министромъ можетъ равняться подарку цѣною въ 100,000 франковъ. Это то же самое, что и концессія доковъ и желѣзныхъ дорогъ. Разрѣшеніе журнала это патентъ на существованіе извѣстнаго мнѣнія, извѣстной партіи, точно также какъ и запрещеніе журнала есть умерщвленіе этой партіи.

Монополизированный журнализмъ держитъ въ своихъ рукахъ и политику, и биржу, и литературу, и искусства, и науки, и церковь, и государство. Кромѣ того, онъ имѣетъ бездну источниковъ дохода: за припечатаніе объявленія платятъ деньги, за отчеты о какомъ либо предпріятіи, въ какомъ бы онъ духѣ не былъ написанъ, непремѣнно платитъ та или другая сторона, за рекламу платится еще дороже и т. д. Справедливость, истина, разумъ, всѣ они давно перестали быть безвозмездными, всѣ они подобно лжи, пристрастію, софизму, — обратились въ такія услуги, которыя даромъ не оказываются.

За отсутствіемъ свободы мнѣній всѣ общественныя отношенія основываются на интригахъ и барышничествѣ; такова обѣтованная земля продажнаго журнализма, содѣйствующаго развитію политическаго рабства, спекуляцій, промышленныхъ и литературныхъ рекламъ, филантропическаго надувательства, словомъ всевозможныхъ видовъ шарлатанства. Въ настоящую минуту, благодаря существующему законодательству, мы находимся еще въ чистилищѣ, но стоитъ только обнародовать новый законъ о литературной собственности и мы перейдемъ въ область вѣчной муки.

§ 6. О налогѣ на литературную собственность

Понятіе собственности неизбѣжно влечотъ за собою понятіе налога. Если литературная собственность будетъ уравнена съ поземельною, то, принося доходъ, она должна подлежать налогу. Чтобы быть правильнымъ, этотъ налогъ долженъ существовать въ двухъ формахъ: въ видѣ прямаго и постояннаго, пропорціональнаго пространству и внѣшнему виду собственности, и въ видѣ косвеннаго, зависящаго отъ размѣра эксплуатаціи. Если произведеніе не приноситъ столько дохода, чтобы изъ него можно было заплатить прямой налогъ, то авторъ принужденъ будетъ покинуть его, какъ покидаютъ безплодную землю; такимъ образомъ констатируется естественная смерть сочиненія. Какъ вещь никому не принадлежащая это произведеніе сдѣлается собственностью государства, которое и можетъ дѣлать съ нимъ, что угодно; сдать его въ архивъ или передать какому нибудь спекулянту, съумѣющему извлечь изъ него пользу.

Мысль о налогѣ на произведенія ума нисколько не пугаетъ защитниковъ литературной собственности. «Отчего же», говоритъ Гетцель, «литературная собственность не будетъ нести такихъ же повинностей, какъ и всѣ остальныя собственности; не лучше ли платить подати, но за то имѣть собственность постоянную, чѣмъ пользоваться только временнымъ правомъ собственности». Это то же самое, что сказать: не лучше ли имѣть майоратъ, приносящій 50,000 франковъ ежегоднаго дохода и платить за это 3,000 франковъ казнѣ, да расходовать 15,000 фр. на поддержаніе этого майората, чѣмъ довольствоваться половиннымъ окладомъ.