Литературные первопроходцы Дальнего Востока

Есть Арсеньев хорошо известный – «По Уссурийскому краю» и «Дерсу Узала». Есть малоизвестный – «Материалы по изучению древнейшей истории Уссурийского края», «Краткий военно-географический и военно-статистический очерк Уссурийского края», «Китайцы в Уссурийском крае»… Есть совсем неизвестный: письма, дневники, многие из которых не то что не публиковались – не разбирались. Лишь в XXI веке владивостокское издательство «Рубеж» начало выпуск первого Полного академического собрания сочинений Владимира Арсеньева; вышло три тома из шести, готовится четвёртый.

Но даже хрестоматийный Арсеньев на самом деле тоже недопрочитан, недоосмыслен, загнан в тесную резервацию «краеведов». Виной тому – не только наши леность и нелюбопытность, но и его леонардовско-ломоносовская необъятность. Владимира Арсеньева, объединившего в себе, по слову Максима Горького, Альфреда Эдмунда Брема[226] и Джеймса Фенимора Купера[227], нельзя числить по какому-то одному ведомству – военному, литературному, таёжному или научному. Разведчик, географ, археолог, эколог, командир спецподразделения по борьбе с хунхузами и браконьерами, лирик, мистик, этнограф, прозаик, музейщик, лингвист, орнитолог, защитник коренных малочисленных народов… – перечислять его ипостаси можно долго.

Нужен ли нам сегодня Владимир Арсеньев? По картам его никто уже не ходит, есть GPS. Наука шагнула вперёд. Может быть, практическая ценность трудов Арсеньева осталась в прошлом?

Не осталась. Целый ряд его мыслей и работ не потерял в актуальности ни грамма.

Важна и сама личность Владимира Арсеньева – интеллектуала и пассионария. Его жизнь – нечастый в России пример самореализации путём не покорения, а, напротив, оставления столицы. Его решение перевестись на восток оказалось снайперски точным. Останься Арсеньев в Европе – он не стал бы тем, кем стал, дослужись хоть до генерала.

Дорога на восток: «Мне сопутствовала счастливая звезда»

Он говорил, что стал военным «по недоразумению», но без армии Владимира Арсеньева бы не было. Взять хотя бы то обстоятельство, что географию в Санкт-Петербургском пехотном юнкерском училище ему преподавал Михаил Ефимович Грум-Гржимайло[228] – брат знаменитого путешественника Григория Ефимовича Грум-Гржимайло[229], участник его экспедиций.

Поначалу о путешествиях приходилось только мечтать. После училища подпоручика Арсеньева отправили в 14-й пехотный Олонецкий полк, в польский город Ломжу. Молодой офицер увлекался ботаникой и орнитологией, на квартире держал жаб и ящериц…

Позже он напишет в памятке сыну: «Не держись устава яко слепой стены, ибо порядки в нём писаны, а времён и случаев нет». Оттуда же: «Приводи в исполнение свои решения немедленно». Ещё: «Ни одного великого дела не совершено нерешительными людьми, стремящимися к обеспеченному успеху».

В январе 1900 года Владимир Арсеньев подал рапорт о переводе в Квантунскую область (Порт-Артур, только что арендованный Россией) или Приамурский округ. Бросается в глаза сходство биографий Пржевальского и Арсеньева: первый тоже, разочаровавшись в военной службе, добивался перевода из Польши в Сибирь и впервые прославился как географ экспедицией в Уссурийский край 1867–1869 годов.

Стремление Владимира Арсеньева идти по пятам Николая Пржевальского понятно: именно на Дальнем Востоке оставались обширные белые пятна в географии, этнографии, биологии… Земли, присоединённые к Российской империи считаные десятилетия назад, были удивительны: океан, тайга – не то сибирская, не то субтропическая, экзотические «инородцы», японо-корейско-китайское соседство… К тому же регион стал одним из полюсов глобального интереса. Не только Россия шла на восток – здесь же окапывались англичане, французы, американцы. Далёкая окраина, провинция, глушь (сегодня самолёт летит из Москвы во Владивосток больше восьми часов, а тогда дорога измерялась месяцами) – но в то же время и передовая.

В мае 1900 года рапорту дали ход. Владимиру Арсеньеву присвоили чин поручика и перевели его в 1-й Владивостокский крепостной пехотный полк.

Так уроженец Петербурга стал дальневосточником. Вторую половину своей жизни он провёл во Владивостоке, Хабаровске – и тайге. «Оглядываясь назад в прошлое, я вижу, что мне сопутствовала счастливая звезда и целый ряд случайностей, которые тогда казались мелкими… Только теперь… эти случаи оказываются как-то логически связанными друг с другом и составляют одно целое, приведшее меня к роли исследователя Уссурийского края», – вспоминал он позже.

Во Владивостоке поручик возглавил конно-охотничью команду и начал походы по краю, изучая местность и собирая данные о населении.