Менее известно, что в 1890 году – по горячим следам – Антон Чехов писал Алексею Суворину совсем другое: «О Приморской области и вообще о нашем восточном побережье с его флотами, задачами и тихоокеанскими мечтаниями скажу только одно: вопиющая бедность! Бедность, невежество и ничтожество, могущие довести до отчаяния. Один честный человек на 99 воров, оскверняющих русское имя».
Чему доверять больше – моментальному впечатлению или отстоявшимся воспоминаниям? Честными и по-своему справедливыми представляются обе оценки.
…В упомянутом письме Лазаревскому Чехов хвалил тихоокеанские устрицы, которые пробовал во Владивостоке. Писал, что хочет уже «в июле или в августе» 1904 года снова поехать на Дальний Восток – врачом на Русско-японскую войну. «Если здоровье позволит».
Здоровье не позволило. На Дальний Восток Антон Павлович Чехов больше не попал. 44-летний писатель умер в июле 1904 года, не дожив до конца войны и передачи Южного Сахалина Японии. Вернулся в Россию с немецкого курорта Баденвайлер неживым, в вагоне с надписью «Устрицы» – только в нём имелся холодильник.
Дебри капитана Чжанге:
Владимир Арсеньев
Когда 28-летний поручик Владимир Арсеньев в 1900 году добился перевода из Польши на Дальний Восток, на тихоокеанском рубеже империи уже стояли города, строился Транссиб, были написаны и прочитаны гончаровский «Фрегат “Паллада”» и чеховский «Остров Сахалин»…
И всё-таки именно Владимир Арсеньев по-настоящему открыл эти восточные земли России и миру.
Странным образом эта личность остаётся будто бы в тени, несмотря на её далеко не локальное значение. Наследие Арсеньева напоминает айсберг: он до сих пор толком не прочитан.