Литературные портреты: Искусство предвидеть будущее

Рядом с Рокантеном есть лишь один персонаж, выделяющийся из общего ряда: Самоучка, воплощение иллюзии самообразования. Этот помощник судебного исполнителя одержим жаждой знаний – Самоучка решил прочитать в алфавитном порядке все книги, какие только есть в городской библиотеке. Вспоминается маленький Сартр, читающий словарь Ларусса. Должно быть, он вложил в Самоучку нечто от себя самого, такого, каким он был на определенной стадии обучения; вот так же и Флобер бывал иногда Буваром и Пекюше[320]. Но Сартр наделяет некоторыми своими чертами и Рокантена, человека, обнаружившего, что существование ничем не оправдано, переставшего верить в светские заблуждения бувильцев, в честолюбивые устремления и даже в культуру. Что же у него остается? Ничего. И, созерцая это ничто, он ощущает Тошноту.

Тошнота – это отвращение ко всему, не только к людям, но и к вещам. Они представляются ему безосновательными, случайными. Зачем эта галька? Зачем этот корень? Зачем эти деревья? Они здесь, но почему они здесь оказались? «Существование лишено необходимости. Существовать – это значит быть здесь, только и всего; существующие вещи вдруг оказываются перед тобой, на них можно наткнуться, но в их существовании нет необходимости… Беспричинно все – этот парк, этот город и я сам. Когда это до тебя доходит, тебя начинает мутить и все плывет; вот что такое Тошнота, вот что Подонки пытаются скрыть с помощью своей идеи права. Жалкая ложь!» Ни у кого никакого права нет. «Существование этих людей так же беспричинно, как и существование всех остальных». Они лишние. Мы – лишние.

Вот только мы не можем ни помешать себе существовать, ни помешать себе думать. И тогда Рокантена охватывает страх перед этой разрастающейся мыслью, перед вещами, которые становятся гротескными и чудовищными, – как охватывал страх Кьеркегора, как охватывает он едва ли не всякого, кто принимается размышлять о человеческом уделе. Спокойно плывешь по теплому морю и вдруг чувствуешь, что подвешен над бездной. Или, подобно Паскалю, видишь пропасти за собой и перед собой. Подонки плывут уверенно и не желают думать о бездне. Рокантен и Сартр видят искусственность существования.

Как спасти жизнь от этого отсутствия смысла? Андре Жид предлагал как способ спасения беспричинный поступок. Анни, женщина, чьим другом когда-то был Рокантен, говорила о «совершенных мгновениях». Пруст полагал, что человек может найти спасение в искусстве. Паскаль видел его в вере. Рокантен не принимает ни религиозного оправдания, ни оправдания эстетического. Подонков эта проблема не занимает: они считают себя изначально оправданными. Сартр, как до него Паскаль, настойчиво стремится разрушить эту ложную уверенность. Чувство безопасности Подонков опиралось на мораль их отцов. Не нарушая ее заповедей, они считали себя оправданными. Но эти нравственные ценности выродились в пустые условности. Человек, пренебрегающий условностями, остается один на один со своей ответственностью.

Тошнота Рокантена обычному человеку представляется редкой и болезненной чувствительностью. Почему камень или корень вызывают у него такое сильное отвращение? Сартр обладает исключительной «склонностью к тошноте». Особенное омерзение он испытывает ко всему вязкому, мягкому, липкому – до такой степени, что в половом акте видит лишь его отталкивающие подробности. Однако надо отметить, что, хотя чувство омерзения Сартру свойственно в куда большей степени, чем другим, ощущение одиночества и страха знакомо многим его современникам. Одни испытывают его, потому что «Бог умер», покинул их, другие – потому что наше жестокое и подлое время лишило их всякого почтения к традиционным ценностям.

Назначение человеческого сознания состоит в том, чтобы придать жизни ценность, а единственная ценность – это свобода. В большом романе «Дороги свободы», за написание которого Сартр взялся после войны, выведен персонаж, поначалу вялый и безвольный, но постепенно осознающий, чего ему недостает: умения пользоваться свободой.

Первая часть – «Возраст зрелости». Действие романа разворачивается в июле 1938 года в хорошо знакомом Сартру мире парижских улиц и кафе. Матье Деларю, преподаватель и интеллектуал, до сих пор отказывался брать на себя какие бы то ни было обязательства. Он не женился на своей беременной любовнице Марсель, надеясь уговорить ее сделать аборт; он, вопреки собственным убеждениям, не поехал воевать в Испанию. Он сознает свою свободу, но не использует ее для действий и потому (как и Рокантен) скучает. Он получил то, чего хотел: преподает философию в Париже, обзавелся любовницей, но завидует товарищам, которые не боятся брать на себя обязательства, например – своему другу Брюне, коммунисту. Брюне может быть совершенно спокоен и уверен в себе – у него есть свое место и работа в партии. Он сделал выбор.