Литературные портреты: Искусство предвидеть будущее

При первом знакомстве сюжеты Джеймса кажутся простенькими. Художник ищет модели, чтобы сделать иллюстрации к роману из жизни придворного круга. К нему обращается супружеская пара, их изысканные манеры и одежда, сшитая на заказ, говорят о принадлежности к высшему обществу. Супруги разорены и поэтому предлагают свои услуги в качестве натурщиков. Художник соглашается. Когда он показывает готовые рисунки издателю, тот отказывается принимать их. «Какие же это аристократы?» – говорит он. И художник в душе с ним согласен. Тогда он нанимает профессиональных натурщиков: она – девица с улицы, он – итальянец, бывший торговец апельсинами, но они умеют создать образ. На этот раз рисунки превосходны: на них изображены самые настоящие леди и джентльмен. Мораль: правды в искусстве нельзя добиться простым копированием жизни («Подлинные образцы»)[457].

Он и она принадлежат к английскому среднему классу и любят друг друга. По недоразумению каждый из них думает, что любит без взаимности. Герберт женится на другой женщине, Кейт подает в суд, чтобы помолвка была признана недействительной. Она выигрывает процесс, Герберт же им полностью разорен. Проходят годы. У Герберта умерла жена, он беден, несчастен и каждый день приходит на пляж, чтобы посидеть на той самой скамейке, на которой когда-то они сидели с Кейт вместе. Однажды Кейт приходит сюда и признается, что всегда его любила и сохранила для него те средства, которые он был вынужден выплатить ей в качестве компенсации. Он потрясен, но знает, что теперь есть рука, на которую можно опереться, и отныне он не останется без поддержки («Скамья скорби»).

Молодой писатель-драматург влюблен в восхитительную женщину, но не осмеливается ей в этом признаться. Она изящна и проста, а ее лицо так выразительно, «что заставляет нас вспомнить образы, рожденные Шекспиром и Бетховеном». Он делает ее героиней своей новой пьесы «Нона Винсент», но актриса, назначенная на роль, его разочаровывает. Она не способна сыграть подобное неуловимое совершенство. И тогда, чтобы спасти пьесу от провала, женщина, послужившая моделью для этой роли, несмотря на ревность (поскольку обе они тайно влюблены в автора), встречается с актрисой и показывает ей, как сыграть героиню. Пьеса становится триумфом автора, и он женится на актрисе («Нона Винсент»).

Это взаимопроникновение искусства и реальности вдохновило Джеймса на его лучшие произведения. Автобиографические черты также во множестве присутствуют в его новеллах. Писатель старел, то ли сожалея, что так и не познал всенародной популярности, то ли, наоборот, мучаясь угрызениями совести оттого, что не выразил лучшую часть самого себя, уступив вкусам публики, всегда таким непритязательным: если автору удалось создать произведение, вызвавшее одобрение общества, то оно уже не позволит ему писать иначе. А может быть, его удручала необходимость думать о заработке, чтобы содержать жену и детей. Таков его герой из новеллы «Урок мастера»[458], и таким был в моменты крайней подавленности сам Генри Джеймс.

Другой тип новелл, к которому у него была постоянная склонность, – это фантастическая сказка и в особенности – истории о привидениях. Никому не удавалось лучше смешивать фантастику и реальность. Он создает вполне правдоподобный мир и постепенно вводит в него сверхъестественное в таких микроскопических дозах, что читатель, сам того не замечая, верит в невероятное. «Последний из рода Валериев» – новелла, которая дала название всему сборнику, – напоминает нам о «Венере Илльской» Мериме. В обеих новеллах рассказывается о том, как статуя пыталась соблазнить человека. Но у Мериме статуя – это Венера, которая воплощает чувственную притягательность, а у Генри Джеймса, как и следовало ожидать, Юнона целомудренно задрапирована, а притягательность носит религиозный характер.

Марсель Брион[459] в предисловии к сборнику предлагает интерпретацию более изощренную: «Может быть, двадцати веков христианства недостаточно, чтобы разорвать тайные связи внешне евангелизированной Италии с древними языческими богами… А не хотел ли Генри Джеймс, зная слабости Старого Света, ради которого он оставил свою родину, показать в образе мраморной Юноны, соблазняющей героя, колдовские чары Европы?»

Тот, кто ищет мораль в новеллах Джеймса, будет прав. Услышанную историю, размышления друга, прочитанную книгу писатель брал за основу и постепенно наполнял ее своими мыслями и чувствами. Рождались персонажи, он изучал их под разными углами, смотрел на одних глазами других персонажей, питал их своей любовью или разочарованием. Самым главным достоинством произведения искусства было, на его взгляд, моральное кредо самого творца.