Литературные воспоминания

патриотическое возбуждение в Германии, которое; описывает здесь Анненков.

[147] Соглашение от 15 июля 1840 г. между Англией, Австрией, Пруссией и

Россией не носило такого «мирного» характера, какой приписывает ему

Анненков. Это соглашение расценивалось Марксом как попытка возобновления

Священного союза против Франции (К. Маркс и Ф. Энгельс, Сочинения, т. 9, М.

1957, стр. 381).

[148] Разумеется, при этом были, как и всегда, блестящие исключения: такие люди, как Гумбольдт, Варнгаген, Ранке, Гервинус, Ганс и др. никогда не

исповедовали ужаса к французским идеям вообще и к французскому обществу в

частности. (Прим. П. В. Анненкова.)

[149] Имеются в виду «Hallische Jahrbucher» Pyre, то есть «Галлеские

ежегодники немецкой науки и искусства», орган левых гегельянцев, основанный в

1838 г. и издававшийся немецкими буржуазными радикалами во главе с

Арнольдом Руге (1802—1880). В 1841 г. вследствие преследований прусской

цензуры журнал был перенесен из Галле в Лейпциг и вплоть до запрещения в

1843 г. выходил под названием «Deutsche Jahrbucher» («Немецкие ежегодники»).

Анненков преувеличивает революционность органа Руге. Руге. по словам Ф.

Меринга, «больше шумливый и придирчивый филистер, чем истинный

революционер» («История германской социал-демократии», Госиздат, 1920,, т. I, стр. 86).

[150] Известная книга Штрауса — нашумевший в свое вре« мя трактат

«Жизнь Иисуса» («Das Leben Jesus», 1835), в котором Давид-Фридрих Штраус

(1808—1874) подверг критике евангельскую истерию божественного

происхождения Христа. О запрещении этой книги в России см. материалы, опубликованные в «Каторге и ссылке», 1929, кн. 6, стр. 195.

[151] См. о первом заграничном путешествии Анненкова в его «Письмах из-

за границы» (Анненков и его друзья, стр. 122—247).

[152] Отставка министра-президента Луи-Адольфа Тьера произошла в

октябре 1840 г., и тогда же его место занял Франсуа Гизо, фактически

возглавлявший правительство Луи-Филиппа вплоть до февральской революции

1848 г.

[153] В этой главе особенно ясно проступают политические идеалы самого

Анненкова, характерные для русского помещичьего либерализма вообще.

Симпатии Анненкова на стороне либерала-англомана и доктринера Гизо. Вместе с

Грановским Анненков защищал Гизо и в спорах в Соколове летом 1845 г.

[154] Для Белинского, Герцена. Грановского, а затем Петрашевского

вопрос об идейной жизни Франции не был отвлеченным, как представляет дело

Анненков. Этот интерес вызывался раздумьями о будущем России, о путях ее

развития. Естественно поэтому, что уже в начале сороковых годов в дискуссиях

по этим вопросам имело место не единство, как утверждает Анненков в конце

этой главы, а расхождение, и сразу же наметились, хотя вначале и глухо, две

линии: демократическая, утопически-социалистическая, с одной стороны, и

либерально-монархическая—с другой. Вставал ли вопрос об отношении к

409

Июльской монархии (ср. например, симпатии Анненкова к Июльской монархии и

позицию Белинского, со всей определенностью проявившуюся в статье о

«Парижских тайнах» Эжена Сю), или об отношении к партиям Великой

французской буржуазной революции (разногласия Белинского и Грановского), или, наконец, о роли буржуазии в истории Франции, в связи с публикацией в 1847

г. в «Современнике» «Писем из Avenye Marigny» Герцена (см. полемику

Белинского и Герцена с В. Боткиным, Грановским и др.),— в различных ответах

на эти вопросы явственно ощущаются две тенденции: демократическая и

либеральная. Принципиальная политическая противоположность этих линий

особенно четко проступает в период после поражения революции 1848 г. С одной

стороны, имеет место «крах буржуазных иллюзий в социализме» и постепенное

освобождение от них (Герцен), с приближением «к суровой, непреклонной, непобедимой классовой борьбе пролетариата» (Ленин) С другой стороны, тоже

имеет место «освобождение», но от былых «увлечений», от «крайностей», сопровождавшееся переходом к откровенной апологетике буржуазного

миропорядка, к прославлению конституционной монархии и проч. (В. Боткин, Кавелин, Анненков и др.).

[155] Я уже не говорю о новой религии «человечества», изложенной

фантастическим теозофом Пьером Леру и его книге «De I'Humarnte»: она по

близости к надоевшему пиетизму и невыдержанности мысли в философском

отношении, к чему мы были всегда очень чувствительны, не имела особенного

успеха. Я цитирую разные книги на память, может быть не совсем точно

обозначая их полное заглавие. (Прим. П. В. Анненкова.)

Имеются в виду книги: Proudhon Pierre-Joseph, Qu'est-ce que la propriete? (П

р у д о н Пьер-Жозеф, Что такое собственность?), С a b e t Etienne, Voyage en Icarie (К а б е Этьен, Путешествие в Икарию), L е г о u х Pierre, De 1'Humanite... (Л е р у

Пьер, Человечество, его основы и его будущее).

Книга Прудона (1809—1865) появилась в 1841 г. и была запрещена в России

(Белинский имел в своей библиотеке французское издание этой книги). По

характеристике К. Маркса в письме к Швейцеру (24 января 1865 г.),

«вызывающая дерзость, с которой он <Прудон> нападает на «свя-тая святых»

политической экономии, остроумные парадоксы, с помощью которых он