Литературные воспоминания

знаю, можно ли будет ее сделать. Также следовало бы поместить, как опечатку, франц. слово «point» — вместо «pointe», как следовало бы в том месте, где

говорится об эпиграммах Тургенева» (Стасюлевич, стр. 429).

[328] В только что изданной переписке Густава Флобера с Ж. Занд

(«Nouvelle Revue», dec. 1883) очень часто упоминается имя Тургенева; еще в 1866

году Г. Флобер писал: Позавчера и вчера я обедал с Тургеневым. Этот человек

обладает таким изобразительным даром, даже в разговоре, что он нарисовал

портрет Ж. Занд, облокотившейся на балкон замка м-м Виардо в Розе. Под

башней был ров, во рву лодка, и Тургенев, сидя на скамье этой лодки, глядел на

вас снизу вверх. Заходящее солнце играло на ваших черных волосах (франц.). В

другом месте он восклицает: Я говорил вам, что Тургенев нанес мне визит? Как

бы вы полюбили его (франц.). (Прим. П. В. Анненкова.)

[329] Анненков встретился с И. С. Тургеневым в конце 1840 г. в Берлине, о

чем он писал в заключении гл. XII «Замечательного десятилетия». Но

446

познакомились они значительно позднее, очевидно в 1843 г. в Петербурге, когда

Тургенев, сблизившийся к этому времени с Белинским, стал часто бывать у

критика, в обществе Некрасова, И. И. Панаева, Н. Н. Тютчева, на встречах по

субботам у А. А. Комарова. В конце тридцатых — начале сороковых годов

Анненков имел довольно смутное представление о людях, в кругу которых

вращался молодой Тургенев за границей (о Н. В. Станкевиче, М. Бакунине, Т.

Грановском и др.), и действительно передает здесь лишь «слухи», которые до него

могли тогда доходить. В дальнейшем от Белинского и Грановского, от самого

Тургенева и наконец из материалов, собранных для издания «Переписки» и

составления биографии Н. В. Станкевича, он узнал много нового о жизни и

духовных увлечениях Тургенева тех лет, о чем и упоминал в биографическом

очерке «Н. В. Станкевич» (1857).

[330] Белинский познакомился с Тургеневым в феврале 1843 г. (см.

Белинский, т. XII, стр. 139), но слышал о нем и знал его произведения, подписываемые «Т. Л.», значительно раньше. См., например, его письмо к В. П.

Боткину от начала июля 1842 г. (т а м же, стр. 111). Через Белинского Тургенев

познакомился и с Герценом, но не в 1840 г., как пишет Анненков, а, по-видимому, в начале 1844 г., и не в Петербурге, а в Москве, когда жил там в феврале — апреле

этого года. Отзыв Герцена э молодом Тургеневе, который Анненков передает

здесь довольно точно, содержится в письме Герцена из Москвы к Кетчеру от 1/13

марта 1844 г. [А. И. Герцен, Полн. собр. соч. и писем, под ред. Лемке, т. III, :тр.

386).

[331] Неточно: рецензия Тургенева на упомянутую книгу А. Н. Муравьева

появилась в 1836 г. в августовской книжке «Журнала министерства народного

просвещения», а «фантастическая драма з пятистопных ямбах» «Стено» была в

1836 г. у П. А. Плетнева лишь на рассмотрении. Напечатаны же были в 1838 г. в

«Современнике» стихотворения «Вечер», «К Венере Медицейской».

[332] В «Отечественных записках» первой половины сороковых годов за

подписью «Т. Л.» были напечатаны «Старый помещик», Нева», «Человек, каких

много» и др. И. И. Панаев вспоминал впоследствии: «Тургенев начал свое

литературное поприще элегиями и поэмами, которые всем нам тогда очень

нравились, не исключая и Белинского» И. И. Панаев, Литературные

воспоминания, М. 1950, стр. 250).

[333] В первой книге «Современника» под редакцией Некрасова и Панаева

(1847) Тургенев напечатал цикл стихов «Деревня»; в письме к Белинскому из

Парижа от 26/14 ноября 1847 г. он уже сообщал, увлеченный прозой и

драматургией: «Закаюсь писать стихи» (Тургенев, т. 12, стр. 45).

[334] Поэма «Параша. Рассказ в стихах» живо заинтересовала Белинского, и

он не раз говорил о ней и в печати и в письмах.

[335] Белинский в статье «Русская литература в 1845 году» писал о поэме

Тургенева «Разговор», что она «написана удивительными стихами... исполнена

мысли; но вообще в ней слишком заметно влияние Лермонтова...» (Белинский, т.

IX, стр. 390—391). Стихи и особенно поэмы Тургенева — «Параша», «Разговор»,

«Помещик» — вызвали «горячую оппозицию» не только московской, но и

петербургской ретроградной журналистики. О поэмах Тургенева, в частности о

447

«Разговоре», отрицательно отозвались П. А. Плетнев в «Современнике», К. С.

Аксаков — во второй книжке «Москвитянина» за 1845 г., а затем в «Московском

сборнике на 1847 год», Сенковский — в «Библиотеке для чтения», С. Шевырев —

неоднократно в «Москвитянине» в 1846 и 1848 гг.

[336] Нападки ретроградной критики на Тургенева, вопреки мнению

Анненкова, не прекратились и с появлением рассказов из «Записок охотника»

( см. к примеру озлобленную статью С. Шевырева в первой книжке

«Москвитянина» за 1848 г., в которой Тургенев, в ряду других писателей

«натуральной школы», объявлялся «копиистом», не имеющим поэтического

призвания).

Рассказ «Хорь и Калиныч» появился в первой книжке обновленного

«Современника» за 1847 г. в отделе «Смесь». Тургенев писал, П. В. Анненкову 4

декабря 1880 г.: «В начале моей карьеры успех «Хоря и Калиныча» породил

«Записки охотника» (И. С. Тургенев, Собр. соч., изд-во «Правда», т. 11, стр. 357).