Литературный призрак

Я забрел на Лестер-Сквер, соблазненный симпатичной евротуристкой с рюкзаком, разноцветными огнями и смутной надеждой найти что-нибудь свеженькое среди уцененных остатков тиражей в лабиринтах подвального этажа книжного магазина Генри Пордеса на Чаринг-Кросс-роуд. Теплый день клонится к вечеру. Лестер-Сквер – центр лабиринта. Выбираться из него не хочется, да и дел все равно никаких, так что можно потянуть время. Подростки в бейсбольных кепках и шортах до колен лихо гоняли на скейтбордах. Мне пришло на ум слово «центробежный», и я понял, что это одно из моих любимых слов. Молодежь со всего света – с Востока, с Запада, из Америки – стекается сюда в поисках Крутого Лондона. Вон там, на углу, у прачечной самообслуживания, вечно торчит кокни-лепрекон. Я остановился посмотреть на карусель. Один карапуз улыбался до ушей, проплывая мимо своей бабули, и у меня отчего-то так защемило сердце, что впору было расплакаться или что-то разбить. Мне дико захотелось, чтобы Поппи с Индией оказались рядом, сию секунду. Я купил бы нам мороженого, а если бы Индия его выронила, то отдал бы ей свое. Тут меня окликнули, и я оглянулся. Яннос призывно помахал мне фалафелем с порога своей греческой закусочной, втиснутой между Швейцарским центром и кинотеатром Принца Чарльза, где, между прочим, можно посмотреть фильм девятимесячной давности всего за два с половиной фунта. Яичница Кати давно уже покинула мой желудок, и фалафель был бы как нельзя кстати.

– Привет, Яннос!

– Марко, сынок, рад тебя видеть! Как «Музыка случая»?

– Прекрасно, дружище. Все как полагается. Вечно спорим ни о чем, ноем и пялим подружек друг друга, когда не пялим друг дружку. А ты купил синтезатор у Додди?

– У Додди-морди? А как же! Каждый вечер играю на нем в дядином ресторане. Одна беда – приходится изображать турка.

– Вот как? С каких пор ты говоришь по-турецки?

– В том-то и беда, что не говорю. Изображаю турка-аутиста – музыкального вундеркинда. Засада редкостная. Как будто одновременно играю в «Томми» и в «Король и я»{126}, причем на одной сцене. А когда, кстати, рубится «Музыка случая»?

– Спроси лучше, когда не рубится.

– И то верно, дружище! Как дела у Поппи?

– У Поппи? Все в порядке.

– А как ее прелестная малышка?

– Индия? Прекрасно.

Яннос задумчиво посмотрел на меня.

– Ну и чего тогда уставился?

– Нет, ничего. Так… Прости, поболтал бы еще, да нужно работать… А ты, может, зайдешь? Я тебе чайку соображу. Там сзади есть местечко за столиком.

– С удовольствием. Спасибо тебе, Яннос. Огромное спасибо.

В маленькой закусочной Янноса толпились посетители, обрывки разноязыкой речи смешивались в гомон. Единственное свободное место нашлось за столиком, где сидела женщина моих лет или чуть старше. Она читала книгу «Узы бесконечности: астральные путешествия духа», написанную неким Дуайтом Сильвервиндом. Я осведомился, можно ли приземлиться за ее столик, и она кивнула, не отрывая глаз от книги. Я очень старался не пялиться, но взгляд девать было некуда. Рыжие, явно крашеные, цыганские кудри. На пальцах, в ушах и даже в бровях не меньше дюжины колец. С ног до головы одета в узелковый батик. Видно, путешествовала по Непалу, там и купила. Лавина грудей. Наверняка возжигает благовонные палочки, увлекается ароматерапией и считает себя если не ясновидящей, то личностью незаурядной. Обожает прерафаэлитов, работает на полставке в коммерческом фотоархиве. Я ничего против этого не имею, не сочтите меня снобом. Но лондонцев я знаю как облупленных.

– Простите, что отвлекаю вас. – Старательно прижав мизинец, подношу к губам чашку. – Меня заинтересовала ваша книга.

В ее невозмутимом взгляде мелькнуло довольство. Отлично.

– Любопытное название. Это, случайно, не имеет отношения к холистическим методам воздействия? Видите ли, я специализируюсь в альтернативной медицине.

– Вот как?

Приятный голос, с сахарком, чуть суховатый. Мой интерес ей был не противен и даже льстил, но она не хотела слишком явно это показывать.

– Дуайт Сильвервинд – один из крупнейших специалистов по астральным путешествиям. Индейцы навахо называют это «путем духа». Дуайт – мой особенный друг. Он мой учитель. Вот, взгляните.

С фотографии на отвороте суперобложки улыбался встрепанный седовласый тип в нелепых подтяжках. Сразу видно, американец.

– В этой книге Дуайт учит выходить за пределы телесной оболочки.

– О! И что, это несложно?

Похоже, ему куда сложнее выйти за пределы своих представлений о том, как следует одеваться.

– Ну что вы! Для этого требуются огромные духовные усилия! Нужно освободиться от уз, которыми опутывает нас общество, чтобы удержать в рамках своих стереотипов. Очень большое значение имеет также личный альфа-потенциал. Вот, например, у меня преобладает альфа-излучение, а у вас – гамма.

– Простите, я не совсем…

По ее тону я сразу понял, что в ней скрыты необозримые залежи самомнения. Подбивать клинья к таким дамочкам – плевое дело.

– Да-да! В вашем излучении гамма-составляющая выражена сильнее, чем альфа. Я определила это, едва вы подошли.

– Подумать только, вам даже не понадобился анализ мочи!