Литературный тур де Франс. Мир книг накануне Французской революции

Самое лучшее описание Риго появляется за некоторое время до визита Фаварже в Монпелье, в правительственном обзоре книжной торговли от 1764 года. Он значится там в части, посвященной Лангедоку, как самый значительный книготорговец в Монпелье, хотя никто не мог оценить его состояние. Некоторые называли сумму от 50 000 до 60 000 ливров, другие считали, что она превышает 150 000. Судить было трудно, поскольку деньги у него были вложены не столько в недвижимость, сколько в торговлю, а «дела свои он предпочитает держать в тайне». Прежде всего, сообщается в отчете, он человек, который пользуется огромным уважением: «Этот книготорговец дело ведет с большим умом. Он протестант, и все считают его человеком очень прямым и честным, хотя и обвиняют в том, что он ввозит множество книг о своей вере и других запрещенных изданий. Когда его принимали [в книготорговую гильдию], он представил свидетельство о католическом вероисповедании и с тех пор ведет себя отчасти как католик»158.

Это резюме подтверждалось информацией, которую STN получало от двоих других книготорговцев из Монпелье, Сезари и Фонтанеля. Прощупав ситуацию на месте, Фаварже определил Сезари как «весьма честного человека» (fort honnête homme) и отправил от него заказ в STN. Там числилось тридцать три наименования, в основном медицинские книги на латыни, которые, вне всякого сомнения, предназначались для докторов и студентов медицинского факультета в местном университете. Остаток составляла протестантская литература и книги по истории. Однако, так и не успев наладить отношений с STN, Сезари угодил в беду. Большинство книг он брал в типографиях соседнего Авиньона и заказал больше, чем смог продать: срок платежа по тем векселям, которые он отправил в уплату за уже доставленные грузы, наступил раньше, чем он успел наторговать на нужную сумму. Три авиньонских издателя стали оказывать на него давление, требуя расплатиться по долгам, и он уговорил одного из них, Ж.‐Ж. Ньеля, забрать у него со склада нужные тому книги в счет долга в 1400 ливров. Ньель отобрал самый ходовой товар на сумму в 3000 ливров – если верить письму, которое Сезари отправил в STN, пытаясь убедить нёвшательцев дать ему отсрочку по тем векселям, что были на руках у них самих. Ситуация развивалась стремительно: Сезари отказался отдавать книги, Ньель с помощью судебных приставов из Монпелье изъял их и увез к себе на семи возах, а Сезари пришлось податься в бега, чтобы избежать долговой тюрьмы. Его мать, защищая запасы товара от новых захватов, добилась, чтобы суд опечатал магазин, а сам Сезари, не покидая своего убежища, пытался договориться с кредиторами о сделке. У него достаточно средств, чтобы выплатить им полную сумму долга, заверял он STN, при условии, что ему дадут необходимое время. Но для начала он должен получить со стороны властей свободу передвижения, чтобы иметь возможность собирать деньги за «Энциклопедию» с тех клиентов, которые подписались на это издание через него.

Чтобы решить, как реагировать на просьбу Сезари, STN связалось с одним присяжным поверенным в Монпелье, а также с купцом по фамилии Вьялар из фирмы «Вьялар, отец, сын и Турон», протестантом и другом Остервальда. Поверенный подтвердил, что Сезари, несмотря на то что он скрывается от закона, вероятнее всего, в состоянии выплатить долги. Он объявил себя несостоятельным должником, предоставив властям балансовый отчет, где значилось 64 410 ливров долга, а деловые активы оценивались в 42 668 ливров. Кроме того, он владел двумя домами общей стоимостью в 30 000 ливров. Было бы предпочтительнее, по словам поверенного, дать ему достаточный срок для того, чтобы возобновить дело и распродать товар по приемлемым ценам, чем принуждать к немедленной распродаже, которая разорит его и с точки зрения ожидаемых выплат даст совсем немного.

Кредиторы и представители кредиторов Сезари встретились 24 июня 1781 года, чтобы обсудить возможность досудебного урегулирования. На следующий же день сам Сезари отправил в STN письмо, где сообщил о результате этих переговоров. Риго оценил его товар, пояснил он, и теперь пытается убедить остальных кредиторов вытеснить его из книжной торговли. Его единственная надежда на выживание состоит в том, чтобы убедить кредиторов списать половину его долгов и дать ему шесть месяцев на то, чтобы выплатить оставшуюся половину. «Я человек порядочный [honnête homme] и неукоснительно честный, – настаивал он. – Единственное, чего я хочу в этой жизни, так это трудиться день и ночь, чтобы выплатить то, что я вам должен». Однако в лице Риго Сезари столкнулся с весьма опасным врагом: «С глубоким прискорбием я узнал, что некий живущий в этом же городе господин (несколько ниже он назовет Риго по имени. – Примеч. пер.), снедаемый алчностью и вознамерившийся стереть меня в порошок, чтобы уменьшить количество книготорговцев в Монпелье и получить мои книги задаром, написал некоторым из моих кредиторов, убеждая их отказаться от нашего соглашения».