Литерный эшелон

— Отнюдь. Какие могут быть от вас секреты?..

— Извольте ознакомиться…

В руку Андрея точно такая же папка с надписью «Меморандумъ» на обложке.

Внутри папки были листы, отпечатанные на «Ундервуде» через копировальную бумагу. Судя по расплывчатым контурам букв, Андрей читал третью-четвертую копию.

Данилин прочел название первой главы:

— «Перспективы космических полетов». А что, таковые перспективы имеются?

— Космос куда ближе к нам, чем кажется. Думаю, еще лет сорок и человек окажется в космосе, полетит к Луне.

— Да полно вам. Помню, мы об этом говорили вскользь. Я, признаться, не принял ваши слова всерьез…

— А я вам серьезно вам говорю. Попомните мои слова: вы еще увидите первый полет человека на ракете. А во время жизни ваших внуков космические полеты не будут попадать даже на вторую страницу газет…

— Трудно поверить… Хотя мой приятель говорил нечто похожее…

— Трудно… Но я так думаю, что произойти это может и раньше. Должно произойти раньше. И я вот написал свои мысли, что для этого требуется. Этапы так сказать… Надобно изначально отправить на земную орбиту зонд, создать искусственный спутник Земли…

— Создать искусственную Луну? Такую громадину?

— О нет, это лишнее. Скажем, у Марса спутники гораздо меньше… Но нам надо зашвырнуть в небо что-то маленькое, где-то размером с полсажени, может даже с аршин.

— Тогда мы его не увидим.

— Надобно чтоб оно как-то сигнализировало само. Радиостанции нынешние ненадежны — я консультировался у Шульги. А вот если покрыть его светоотражающим слоем, или поместить внутрь проблесковый фонарь… Потом надо разработать механизм спуска и приступать к запуску живых существ — вероятно обезьян, как более к нам близких. Ну а потом человека… После — надо лететь к Луне, затем к Марсу… Венере…

В салоне «Скобелева» этот же меморандум читал и Столыпин:

— Интересно. Весьма интересно… Будто роман Стивенсона читаешь или там Уэллса… Михаил Федорович?..

— Слушаю…

— А повели бы космический корабль к Марсу.

— Если построите мне его — отчего бы и не повести?..

— Построим… Уверен, что сможем.

Странный посетитель

Посетитель ждал профессора, сидя на поддоннике, словно какой-то студент. Был одет в пиджак-куртку, бриджи, в руках мял кепи. Все оно было клетчатым.

Не смотря на то, что в Москве лето только собиралось начинаться, клетчатый был загорелым словно мулат.

Когда Виктор Иванович, достал ключи, чтоб открыть кабинет, клетчатый поднялся и подошел.

— Профессор Стригун? А я к вам…

Профессор дверь открывать перестал, насторожился:

— А зачем?..

— Позвольте представиться: Кружельницкий, Михаил Михайлович. Горный инженер, работаю на «Братьев Нобель»…

— И что с того?..

— Я археолог-любитель… Читал ваши работы по сравнительной лингвистике…

— Ну что же вы сразу не сказали! Проходите, проходите…

— Мы проводили изыскания, — продолжил клетчатый уже в кабинете. — В свободное от работы время я осматривал окрестности. Обнаружил мавзолей. Одна из стен была покрыта письменностью…

— А где проводили?..

— Север Туркестана. Простите, забыл вам сообщить…

— Письменность в туркестанском мавзолее? Уже интересно…Прямо и не верится…

Гость был готов к неверию. Из кармана пиджака он извлек пачку фотокарточек. Протянул их профессору.

На первой действительно был изображен мавзолей. На остальных его внутренности. Стены мавзолея были испещрены рисунками и письменами. Причем письмена были отдельно, рисунки отдельно.

Пока профессор разглядывал письмо, клетчатый спросил будто просто так:

— Вас, я так понимаю, следует поздравить?.. Слышал, ваша дочь сочеталась браком?..

— Ай! — отмахнулся Виктор Иванович. — Не брак, а сплошное расстройство! Ее муж солдафон, мотается по России, в лингвистике не смыслит ни шиша.

Ответил между прочим, очевидно фотографии занимали профессора куда больше зятя, и, может быть, дочери.

Наконец Стригун пришел к какому-то выводу:

— Любопытно, крайне любопытно… Письмо, вероятно иероглифичное… Знаки повторяются, но не слишком часто… Возможно оно морфемное: у разных иероглифов есть одинаковые элементы. Плита же… Скорей она перевернута: тут заполнение идет снизу вверх, справа налево… Разумней же предположить, что писать начинали где-то на уровне глаз. Когда место заканчивается — спускаются вниз. Следовательно, писали тут справа налево, и сверху вниз… Это все, что я могу вам пока сказать…

Однако фотографии отдавать не спешил.

— Немного, — заметил клетчатый

— Неожиданно немного, как для меня. Но это единственное, что я могу сказать. Я не могу даже определить к какой группе языков оно относится… Что вы сами предполагаете?..

— Вы смеяться будете…

— Да говорите, чего уж тут…

— Места, где я это обнаружил… Через них, вероятно, шли арии… Или может быть атланты… Они оставили записи на камне… Потом, гораздо позже, ее использовали местные племена для строительства мавзолея…

— Логично, логично… Это объясняет ориентацию плиты. В самом деле, никто не будет начинать письмо с правого нижнего угла…