Литнегр, или Ghostwriter

Не пытайся, на провокации не поддамся. Будто не плевать мне, во что ты веришь, а во что нет! Я тебя в глаза не видела и дальше не увижу. Брошу лишь подсказку, что в этой книге есть стопроцентно правдивые детали романов и писательских биографий, перемешанные с сугубо вымышленными; если ты способен отличить одно от другого — дерзай! А насчет имени… Ну узнаешь ты, что твой любимый писатель создан литературными неграми. И-и-и-и?.. Если наркоман узнает, что его дилер убивает людей пачками, не платит алименты десятку своих детей от разных жён, а вдобавок в четвертом классе травил безобидного очкарика, неужели ты считаешь, наркоша перестанет покупать у него героин? Вот то-то же. Проблема не в том, что дилер — плохой человек, а в том, что наркоман сидит на игле.

А если ты не собираешься слезать с иглы, какая тебе, к чёрту, разница?

Глава 10 Секреты мастерства и кое-что о страусах

Постепенно я нарабатывала профессионализм.

Я натыкалась на всё новые подводные камни и открывала для себя маленькие хитрости литнегритянской работы. Так, оказалось, что событий синопсиса хватает обычно на половину заказанного объёма. Казалось бы, ну и нормально, пусть роман получится маленьким, но напряжённым, на Западе все популярные романы примерно такие… Ан нет! В стране Достоевского издатели требовали от детективов солидности и весомости — точнее, увесистости. В результате русская поп-продукция середины нулевых страдала водянкой: вместо стремления к лаконичной занимательности бедняга негр обречённо размазывал по страницам пейзажи, философские рассуждения, родственников и знакомых главных героев… Но вот наступает момент, когда традиционные источники «воды» исчерпаны, а до желаемого объёма недостаёт четырёх авторских листов — и что дальше?

А дальше я, словно кролика из шляпы, вытаскивала дополнительную сюжетную линию. В синопсисе она отсутствует, но каким-то краем должна быть связана с ним. Приблизительно так: если жертву убили в поезде, милиция выходит на след организованной преступной группировки, промышляющей кражей багажа в поездах. Ура, тема найдена! Теперь описывай себе вдоволь структуру группировки, её главаря, её профессиональный жаргон, забавные случаи из практики — например когда воры стибрили чемодан сотрудника серпентария, набитый змеями… И хотя пьяному ёжику (а тем более среднепроницательному читателю) понятно, что похитители багажа здесь ни при чём, а убийцу требуется искать среди ближайшего окружения жертвы (основная сюжетная линия), зато литературный негр обрёл материал, которым он заполнит четыре авторских листа. И сдаст роман. И получит гонорар, во имя которого всё и делалось.

Довольно быстро я пришла к выводу: если нормальный роман — плод единения писателя и музы, то роман заказной — продукт борьбы литературного негра с синопсисом, который из помощника склонен превращаться во врага. Кто побеждал в этой борьбе? Подозреваю, потребитель нашей с Двудомским продукции. Который почему-то ведь продолжал всё это покупать и читать…

Так что же читатель — тот, ради кого, по идее, крутится-вертится вся колоссальная издательско-литнегритянская махина? Тут властвуют двойные стандарты. С одной стороны, издатель вроде бы бдит над тем, чтобы издательство выпускало то, на что клюнет читатель… Хотя что первично, а что вторично, спрос рождает предложение или предложение создаёт спрос, и как читатель узнает, что это ему нужно, если он не видел ничего, кроме бандитско-ментовских войн, — это вопрос другой. Но, по крайней мере, как источник денег читатель удостаивается какого-никакого уважения. Однако его не уважают во всех других аспектах. И я на собственном опыте убедилась, что трудно не заразиться неуважением, которым пропитана вся работа как литературного негра, так и взаимодействующего с ними редактора.

В начале работы я чувствовала себя сестрой милосердия, обязанной помогать всем страждущим и обремененным без разбора. Постепенно всё чаще стал всплывать вопрос: какой он — читатель проектов? Почему у него начисто отсутствует… даже не литературный вкус, а тот отдел мозга, который улавливает, что книга вообще бывает как-то написана, что в ней, на минуточку, есть не только сюжет? Ничем иным нельзя объяснить то, что читатель не замечает разницы между литнегритянскими стилями. Всё же невозможно утрамбовать себя до конца, до такой степени, чтобы подверстаться под безликость: один пишет длинными периодами — у другого абзацы из трёх строчек; один заинтриговывает читателя массивными описаниями — другой развлекает диалогами, составляющими три четверти текста… Как можно всего этого не видеть? Как?