Лицей 2017. Первый выпуск

Встану я, Евгеньев, раб Божий,
Выйду за околицу,
Там, где ветер несет околесицу,
Балует.
Руку поднесу к лицу,
Око-взгляд устремлю в поле,
Увижу я Змея Огненного,
Поля-леса жгущего,
Реки осушающего,
Покоя-жизни лишающего.
Подойду я к Змею,
Голове каждой поклонюсь,
На языке русском молвлю:
Змей-Батюшка,
Жизни-покоя меня не лишай,
Дом-сад мои не пали,
Поля-леса не сжигай,
А лучше меня выручай.
Сожги-спали рабу Божью, Зазноху,
Ужаль ее в самое сердце,
Укуси ее в самую роженицу.
Чтобы она не пила, не ела,
На других когда глядела,
Меня только раба Божьего,
Евгеньева,
Видела и любила больше себя
и любого другого, живущего на земле.
Ударь ее, Змей-батюшка, мечом огненным,
Чтоб ни в бане, ни в реке,
Ни березовым веником,
Ни полотенцем белым,
Ни водицей ключевой
Не стереть, не смыть
Ей мое клеймо.
Чтобы с подругами-мельницами
Раба Божья Зазноха
меня не замотала,
с родителями-сеятелями
меня не закопала,
с мужиками-жуками
от меня не улетела,
вином меня не запивала,
пляской не заплясывала,
во сне не засыпала,
всё бы обо мне, рабе Евгеньеве,
горевали-болели,
плакали-томились
ее душа и белое тело.
Сухота твоя — сухота сухотучная,
Горе горящее,
Плач — неутолимый!
Губы, зубы — замок,
Голова моя — ключ!

2

Саша создала новый документ, тысяча на полторы пикселей. Белый-пребелый — шей невесте платье. Нарисовала квадрат и стала тыкать по нему стрелкой. Добавляла новые точки, тянула за бока, меняла цвет. Сама крутила головой, разминала шею. Кривые кривились, выкривились в серый мякиш. Тыкала-тыкала мякиш, щурила глаза, длинное запястье гуляло вперед-назад, мышь дергалась под длинной ладьей ладони. Саша вытянула губы, отпила из кружки. В белом поле сидела собачка от молнии.

Саша сощурилась до своих мордовских предков. Погуляла вокруг собачки стрелкой. Застежка возникла полностью. Саша глядела на экран. Стрелкой прикрыла окно «Иллюстратор», вцепилась глазами в стежки брифа. Тот просил нарисовать логотип фестиваля кулинарной книги. Саша вытянула ноги. Сердце зафехтовало с бронхами. Застежка рядом не гуляла с кулинарным фестивалем. Куда раньше-то из памяти свалил бриф? Саша вщурилась снова в застежку, напала на нее стрелкой, выделила и удалила. Встала, прошлась босая по полу, поглядела сквозь пространство, поверх разноцветных голов утопающих в маках людей — за широким окном Сити накалывал небо.

Саша вернулась. Арт-борд всё белела: женись на ней. Саше показалось этого мало — закрыла весь документ. Основала новую снежную простыню, две тысячи на две пикселей, карандашом нарисовала линию, принялась гнуть ее. Кулинарный фестиваль же: вилка, солонка, фига, фартук. Гугл, тут-тук. Утка в яблоках. Грузинская еда, хинкали, чахохбили. Картинки грузились медленно. Саша уткнулась снова в «Иллюстратор». Мышь колотило, бросало по коврику. Саша заголодала от гугольных картинок, зубы закусали губы. Потянула мышь за электрический хвост — зацепился за лампу. Стрелка мордовала графику: растягивала-растягивала. Щелканье щекотало воздух. Добавила цвета и тени — туда-сюда. Вдруг Саша оперлась на спинку стула и замерла: на экране снова нарисовалась застежка. Подошла девушка с разноцветными волосами и спросила, нет ли у Саши подписки на «Дождь».

Дребедень получается, Оль?

2.1