Лицей 2017. Первый выпуск

Язык — движения. Текст — это танец. Цветаева говорила: «Я — танцовщица души». Она душой вытанцовывала все, что писала. Я, Оля, душой не умею. Может быть, получалось раз-два в жизни. Когда пишу — танцую текст, и если не душой, то животом. Писательство — это танец живота! Ура, Оля, ура!

4

В «Ашане» Саша и Саша — мужа для жизненного удобства звали точно так же — ходили по библиотеке хлебов, рыб, йогуртов, средств гигиены и иных произведений. Саше захотелось вдруг чего-то до жути — ясно не было, чего такого. Ходила-ходила, выискивала, вынюхивала. Саша не поспевал за ней с телегой. Саша налегке оторвалась от него среди обильных оберток, будто пришла одна в магазин и стремилась купить только одну-единственную вещь. Наконец увидела что-то в мясном отделе. Саша догнал — удивился: жена не терпела печенку и никогда ее не готовила. Саша подложила мужу в телегу две упаковки охлажденной печени по 400 грамм каждая. Саша обрадовался: он подумал, что Саша беременна. Саша был лучшим человеком на свете, он когда-то спас жену от самоуничтожения. Саша очень хотел детей, Саша не хотела. Саша хотела печенки.

Вечером Саша влезла в интернет, нашла рецепт. Нашинковала лука, моркови, наскоро поваляла их по сковородке. Выбросила печень. Накаленная плита нагревала кухню. Саша добавила соли и перца. Знание приближалось. Первым громоздкое и неуклюжее ощущение счастья заглотило Сашу. Домовой, сидящий на икеевском кухонном стуле белого цвета, снял свой шушун и подозрительно принюхался к жаровне ноздрями. Мохнатый чуял, что́ творится с хозяйкой. Саша с бешеной улыбкой переворачивала лопаточкой печень. Желудок (Сашин) внезапно больно забился о стенки живота. Ей до смерти захотелось есть, слюни наплыли в углы рта. Саша стащила дымящуюся недожарку, села за стол и принялась вилкой есть прямо со сковороды, не позвав мужа. Домовой с ужасом глядел на хозяйкин рот, где исчезали горячие куски. Вдруг один из них упал на пол, Саша резко закрыла ладонью обожженные губы. Поняла-увидела наконец, кто он, человек ее, и причину ее болезни. И ей стало страшно.

4.1

В городе Астрахани
Соха не пашет,
Сноха не страшит,
Сохой не подает — не собирает.
Ни служилой, ни церковной, ни черненькой.
Как сохнет земля в степи,
Как сохнет белье на печи,
Как сохнут на ветру губы,
Сушись, красна девица,
Сушись от пяток до макушки,
Сушись-засушивайся,
Сохни по рабу Божьему Евгеньеву.
А как засохнешь,
Положат тебя в книгу без одежи —
Чтецам на радость и в смущение.