Лицей 2020. Четвертый выпуск

Возвращаюсь по лестнице наверх в свою канареечную ферму (только так я называю розничный отдел) и даже думаю, что, будь у меня такой муж, я бы никого не искала. Потом, конечно, смеюсь над собой: «Ха, это ты-то, да тебе бы через две недели надоело, у тебя третий взрослый разряд по изменам». Я шагаю, каблуками прибивая к ступенькам слова. Нет. В этом. Просто. Не было бы. Необходимости. Останавливаюсь на последней. Такие мысли, если честно, посещают меня впервые. И я совсем не влюбилась в него, а как будто открыла новый вид людей.

Когда я возвращаюсь на своё место, Ксюша уже собирается «уезжать в поля». Напоследок она берёт со стола листок и обращается ко мне:

— Надя, — она повадилась задавать всем вокруг вопросы из теста, по которому собеседуют продавцов, — где находятся мощи пророка Илии?

И хихикает. Я даже особо не думаю:

— В Москве?

Все смеются от души. Оказывается, вопрос с подковыркой, ответить на него невозможно: считается, что пророк был взят на Небо живым в огненной колеснице (не верите? Я тоже), соответственно, и мощей его нет.

— И что будет с продавцом, если он не ответит?

— Его не возьмут, — говорит Ксюша.

— Я уже здесь.

— А, кстати, — уже в дверях Ксюша вспоминает и подходит ко мне. — Как ты? Начала в храм бесплатно ходить?

— Нет, я думаю, не стоит идти туда на спор.

— Почему?

— Бог дал нам свободу воли, — соображаю я, — и нужно сначала решить для себя, следовать тому, как он предлагает жить, или не следовать.

— Это правильно, — соглашается Ксюша, — Ты молодец. Но денег ты мне всё равно должна.

С этими словами и хитрой улыбкой она уходит.

— Тысяча рублей, — раздаётся протяжно из-за двери.

Спускаюсь в трапезную на второй этаж — здесь ничего не продают, просто место, где все едят то, что приносят с собой. У меня вот сегодня буррито с курицей.

Небольшая продолговатая комната с длинным столом, светлыми старыми обоями и лакированным зеркальным буфетом. Холодильник, микроволновка. В углу у окна светит лампадка перед иконами, пахнет ладаном. Здесь же проходит молебен дважды в день — в начале рабочего дня и в конце. Однажды я случайно зашла на него ранним утром — было человек восемь и гендиректор. Она стояла у окна, в сторонке возле иконы, и тихо плакала.

Раньше на этом ветхом советском заводе работали от звонка до звонка, а теперь — от молитвы до молитвы. Вообще, первый раз собираясь в Мытищи, я боялась именно этого молебна. Краем уха я слышала о нём в офисе на набережной и представляла, что нас будут строить в ряд и бить линейкой тех, кто недостаточно громко молится. Или что меня встретят словами «покайся, грешница». Недавно я узнала, что «грех» значит «промах». А если я никуда не целилась, то и промахнуться не промахнусь — вопросов быть не должно. Это меня немного расслабило. Но в трапезную я всё равно напрягалась ходить. Звала Ксюшу с собой, но она в разъездах. Поэтому я хитрила и ходила на обед до обеда, пока там было пусто, чтобы некому было спрашивать, почему я не молюсь и не крещусь перед едой.

Обычно срабатывало. Но сегодня не помогло. Тут уже сидит этот симпатичный парень Рома, ест суп и рушит мои планы. Я сажусь немного поодаль. И, не крестясь, начинаю есть.

А впрочем, ему до меня вообще дела нет. Хотя минут через пять он всё-таки спрашивает:

— Мне кажется, я не видел тебя в храме. Ты не ходишь?

— Да. Меня набрали по объявлению, — говорю. — Разве обязательно нужно ходить в храм, чтобы здесь работать?

— Да нет, — оправдывается он, — Просто тут в обе стороны: прихожане становятся работниками, работники — прихожанами.

«Но меня вам не поймать», — думаю я.

— Тогда почему ты пошла именно сюда? В смысле, как тебя занесло к православным?

— Папа всегда говорил: в жизни всё надо попробовать, кроме СПИДа и героина. Я периодически сверяюсь с этим списком.

Рома усмехнулся, дожевал, а потом пояснил:

— Апостол Павел писал: «Всё испытывайте, доброго держитесь».

— Я, вообще, так-то далека от религии. Я больше по чему-то новому и нужному.

Он заинтересовался:

— А что делает церковь?

— Ну, выполняют ритуалы, деньги на людях зарабатывают.

— А-а, ты про такую церковь. — Он откусывает кусочек хлеба.

— А что, есть какая-то ещё православная церковь?

— Есть, — отвечает он, отправляет в рот ложку супа и не собирается ничего добавлять.

С громким приветствием «Шалом, православные!» заходит беззаботный бородатый мужчина (я ещё на набережной назвала его про себя «весёлый дядька»). Рома, улыбаясь, привстаёт, и они трижды целуются в щёку.

— Ты б не шутил так, — говорит Рома, — тут отец Сергий ходит, вдруг не поймёт?

— Когда это отец Сергий моих шуток не понимал?

Весёлый дядька достал из холодильника контейнер с чем-то ароматным и начал разогревать.

— А ты как в храм попал? — спрашиваю я Рому.

— Как попал? Очень просто. Понял, что православие — истинная вера, принял её.