Лицо отмщения

– Да уж, – подтвердил Вальдар Камдил, – не вовремя это он. Но похоже, его туда неведомая покуда нам сила тянула. Предопределение, что ли... — Он на миг замолчал. – А я вот что хотел сказать. Судя по легендам, посредине этого озера тоже стоял город, некогда ушедший под воду. Правил этим городом король Тегид Фоэль, именовавшийся весьма образно и емко — Островной Дракон. А жена его, между прочим, бабушка знаменитого Мерлина. И вот в одну прекрасную ночь этот самый город точно так же, как и Китеж, ушел под воду и продолжил свое активное существование в таком вот положении.

– Зачудительная история, – отозвался Лис.

– Можно еще вспомнить, что несколько позже здесь должно произойти сражение между местным принцем Гриффитом Гвинедским и королем Эдвардом I Плантагенетом, – начал Баренс.

– Какое сражение? – переспросил Сергей.

– Между валлийцами и англичанами, после которого титул принца Уэльского навсегда будет принадлежать наследникам английского престола.

– Ну, в этом мире, как говорится, возможны варианты, – усмехнулся Лис. – И ежели Мстислав вернет себе мамашины огороды, то Плантагенетов здесь, вероятно, уже не будет. Звыняйте, люди добрые, ежели и появится какой-нибудь Ростислав Львиное Сердце, то генет у него будет явно не тот.

– Я уже думал об этом, — хмуро отозвался лорд Джордж, – и полагаю, институтским разработчикам данный вариант очень не понравится...

Мстислав был хмур и молчалив. Произошедшее ночью оглушило его, точно кто-то с размаху увесистым кистенем навернул по шелому. Все это не вписывалось в привычную картину мира, созданную годами личного опыта и усилиями отца Амвросия. Полулюди-полузмеи, обитающие в озерных водах, и уж не без колдовства случившийся перенос от предела отчей земли к пределу земли матерной – все это было нереально, невозможно. Но это было. И потому князь ехал впереди войска с тяжелой думой на челе и мрачным огнем в очах.

Единственным, быть может, приятным открытием для него было известие о том, что толмач, приданный ему по завету отца Амвросия, ориентируется в этих диких пустынных местах с той легкостью, с какой он сам находил дорогу в опочивальне.

И все же ситуация оставалась непонятной, а услышанное ночью от хвостатых тварей – невероятным, хотя усомниться в их речах повода не находилось. Пуще же всего заботила Мстислава судьба отца, ибо хоть и заверил змей людоголовый, что Владимир вовек в хоромах подводных обитать будет, но вид прочих жителей подводного града Китежа уж больно удручал его. Диким и нелепым представлялся ему облик Великого князя в этаком несуразном виде. А мальчонка, ишь, из фряжской свиты, а сам по доброй воле остаться пожелал. Чудны дела твои, Господи!

Видя мрачный лик князя, прочие дружинники, не менее оного недоумевавшие, что за диво дивное с ними приключилось, не решались все же вопрошать государя своего.

На первом же привале, когда все прочие собрались у костров, князь Мстислав, не поднимая очей от земли, побрел в раздумьях, сам не ведая куда. Да так, погруженный в мысли, и наткнулся на походную батюшкину молельню, запряженную двенадцатью битюгами. Недоумевая, к чему теперь сие диковинное строение, поднялся он на резное крыльцо, немедля слугами к часовенке приставленное, и отворил дверь в темное, без окон, без единой свечки или лампады помещение.

– Входи! – раздалось из темноты негромкое, но требовательное слово, сказанное так, что ноги будто сами внесли князя внутрь молельни. – И дверь прикрой, да поплотнее.

Мстислав в недоумении повиновался. И тут же во тьме зажглись завораживающие желтым пламенем два глаза, вроде бы и человечьих, но почти круглых и с туманной поволокой.

– Вот и свиделись вновь, княже.

– Правду сказать, я не чаял, – оглядываясь и стараясь узреть еще хоть что-нибудь в непроглядной тьме, сознался Мстислав.

– Отчего же? Коли взялся я вам в подмогу быть, то что мне за резон на полпути дело бросать?

– Так ведь и помогать мне резон не велик.

– Ой ли?

Мономашичу показалось, что его собеседник усмехнулся.