Лицо отмщения

– Ежели они пришли сюда, наверняка у них с собой есть толмачи! Давай пошевеливайся, чертов негодяй! И будь так убедителен, как не был никогда.

– Я повинуюсь, мой государь, – вздохнул королевский секретарь, мысленно содрогаясь от грядущей встречи. Он было уже занял место в седле, но тут к мрачному, точно грозовое небо, Боклерку вновь подбежал давешний оруженосец.

– Мой лорд! Там гонец.

– Какой еще гонец?

– Рутенский. Какой-то монах.

– Снова эти чернильные души. Веди его сюда!

Приказ короля был исполнен незамедлительно, и через несколько минут осанистый монах-василианин стоял перед королем Британии с видом, полным смирения и достоинства.

– Что тебя послали сказать? – не утруждаясь приветствием, хмуро поинтересовался Генрих Боклерк.

– Князь Мстислав, повелитель русов, пришедший сюда для того, чтобы вернуть принадлежащие ему по праву завещанные матерью, королевишной Гитой...

– К черту королевишну! К черту право, к черту князя! Я знаю, что он пришел сюда драться, и мне нет дела до всего прочего, – перебил его король. – Передай своему господину, что я с радостью скрещу с ним мечи, но сейчас мне не до него. Я должен освободить свою дочь и покарать изменника.

– Мой государь велел передать вам, – столь же бесцеремонно и твердо перебивая короля, продолжал монах, – что принц Стефан Блуаский убит сегодня ночью, ваша же дочь находится у нас.

– Вы пленили ее, – бледнея еще более, с усилием подавляя невесть откуда взявшуюся дурноту, проговорил Генрих Боклерк.

– Принцесса Матильда сейчас больна. Мы освободили ее и готовы передать вам в любой момент, но, как утверждает лекарь, жизнь ее держится сейчас на волоске, и неведомо, выдержит ли ваша дочь дорожную тряску. – Монах умолк, вероятно, желая поглядеть, какую реакцию вызывают его слова.

– Ну, говори же, говори, несчастный, что ж ты замолчал? – прохрипел Боклерк.

– Мой князь велел передать вам, что он приглашает вас быть его гостем, дабы свидеться с дочерью. На время вашего пребывания он обещает полную неприкосновенность вам и всем вашим людям.

– А даже если бы не обещал, – оскалился король. – Фитц-Алан! Что ты стал, точно гоблины уже заколдовали тебя? Давай шевелись! Мы едем.

* * *

Они стояли в шатре у самого полога, и низкорослый длиннорукий лекарь, глядя то на лежащих перед ним женщин, то на хлопочущих служанок, то на монаха-толмача, то на прибывших гостей, скороговоркой орал во всю глотку какие-то неведомые слова на непонятном языке.

– Ну что, что вы здесь собрались? Разве это цирк? Я вам что тут, дрессированная обезьяна? Проваливайте отсюда немедленно! Эй вы, курицы! Где кипяченое вино? Я уже час прошу вас вскипятить вино!

– Это что еще за шут? – глядя на беснующегося наследника Эскулапа, угрюмо спросил Генрих Боклерк.

– Ну-ка, проваливайте! – между тем орал медик. – Им нужно как можно больше воздуха. Откиньте полог. И пошли вон!

– Это доктор Андреа, по прозвищу Сальваторе, – не замедлил с ответом на вопрос короля Джордж Баренс. – Он просит вас удалиться, ибо больным нужен воздух.

– Если ему нужен воздух, пусть берет весь воздух моего королевства, лишь бы дочь стала на ноги.

– Да, я доктор Андреа Сальваторе, – невпопад выпалил, брызгая слюной, ученый муж, – между прочим, личный медик короля Роже Сицилийского! Эй вы, снулые рыбины! Несите вино скорее сюда! И где пустырник? Я велел вам его истолочь. Где пустырник, я спрашиваю вас? А вы? Вы дали им древесный уголь? Я с кем разговариваю? В наших краях и статуи более понятливы, чем вы! – Он вновь махал руками, топал ногами, время от времени вцеплялся в свою и без того поредевшую шевелюру и горланил так, будто никаких других способов разговора попросту не ведал. – Быстрее, быстрее! И тихо все! Пусть будет тихо!

При очередном упоминании средиземноморской державы Боклерк, что-то явно вспоминая, метнул на Фитц-Алана гневный взгляд. Тот лишь молча развел руками.

– Ладно, – пробормотал король, – как бы там ни было, а лекарь здесь оказался очень кстати.

– Княже, – раздалось вдруг поблизости. – От воеводы Бьорна гонец прибыл.

– Да что ж за день сегодня такой? – пробормотал Генрих.

– Она сейчас без сознания, – негромко проговорил Джордж Баренс, – но лекарь говорит, что жизнь ее уже вне опасности.

– Слава Господу! – прошептал Генрих Боклерк и повернулся к Мстиславу. – Я желал бы поговорить с тобой.

– Да, конечно.

– Но... толмач.

– С вашего позволения, – вмешался Баренс, – мессир Вальтарэ может помогать лекарю, он ведь отчасти тоже сицилиец.

– Да, распорядитесь призвать мессира Камделя, – скомандовал Мстислав.

– Он ждет, мой князь.

Мстислав удовлетворенно кивнул и обратил взгляд на серого от усталости гостя.

– Как мне сказали, ты сын Гиты, дочери Гарольда Годвинсона.

– Да, это так.

– И пришел отвоевывать свою родовую землю.

– И это правда.

– Забавно. Вот уж откуда не ждал беды, – вздохнул сын Вильгельма Завоевателя. – Ну что ж, принц, – кладя тяжелую руку на плечо Мстислава, заговорил Боклерк, – извини, я не произнесу твоего имени.

– Мать называла меня Гарольдом.