Лицом к лицу

Несмотря на это заявление Мустафы Кемаля, правые кемалисты не отказались от своих замыслов. Кязым Карабекир-паша решил воспользоваться в своих целях положением, созданным восстанием в Грузии. Он вступил через своих агентов и при содействии представителей Соединенных Штатов Америки, Англии и Франции в переговоры с правительством Жордания — Рамишвили. По тайному соглашению, заключенному с ним, за услуги, оказанные Турцией, Грузия отказывалась в пользу Турции, помимо занятой уже ею грузинской территории, и от Батумской области. Что касается Батума, то Рамишвили заверил военное командование и депутатов Учредительного собрания в том, что турецкие войска, заняв город, оставят его немедленно после того, как в Грузии будет покончено с большевистской опасностью.

2

5 марта в Батум прибыл начальник штаба турецких войск Талат-бей и потребовал у командующего грузинскими войсками оказать ему содействие в расквартировании и обеспечении продовольствием пяти тысяч аскеров. Он просил также сообщить, когда начнется передача турецкому командованию Батумской крепости…

11 марта в Батум начали вступать турецкие войска. Они были размещены в казармах на Барцхане, которые занимали до того части Народной гвардии. В тот же день отряды аскеров заняли радиостанцию, ряд учреждений и принялись наводить в городе порядок. На улицах появились турецкие патрули. Турецкие офицеры вели себя, точно в покоренной стране: предъявляли местным властям дерзкие требования, угрожали, своевольничали, бесчинствовали.

Меньшевистское правительство, ухватившееся за помощь Кязым Карабекира-паши как утопающий за соломинку, надеявшееся продержаться под защитой новоявленных друзей до прибытия войск Антанты, стало убеждаться в своих просчетах. Все говорило о том, что, вопреки условиям заключенного соглашения, турки и не помышляли оказывать им какую-нибудь помощь. Не видно было никаких признаков того, что они собираются в ближайшем будущем вывести отсюда свои войска. Более того, Кязым Карабекир-паша предпринимал все, чтобы прочно обосноваться в Батуме. Попытки правительства договориться с ним оказались безрезультатными. В Батум продолжали прибывать все новые и новые турецкие войска.

Кязым Карабекир-паша поспешил принять меры к разоружению грузинских войск и к захвату фортов Батумской крепости. Турки предъявили коменданту крепости требование сдать форты. Только тогда правительство снарядило наконец, по настоянию Жордания, делегацию в Кутаис для переговоров с Революционным комитетом Грузии. Но, заявляя о своем якобы добровольном отказе от власти и необходимости организовать защиту страны от «внешнего врага», меньшевистское правительство ни одним словом не обмолвилось о том, что значительная часть грузинских земель, в том числе и Батум, занята турками с его ведома и согласия. Меньшевики все еще тешили себя надеждой, что великие державы окажут обещанную помощь.

3

Тюрьма волновалась, жила тревожными слухами. Говорили, что арестованных решено отправить в Константинополь, что руководителей партии вывезут на барже в море и расстреляют, что готовится заседание военно-полевого суда.

Ночью со стороны пустырей у Черноморской батареи слышались ружейные выстрелы: туда приводили и расстреливали солдат, отказавшихся повиноваться офицерам.

В одну из таких тревожных ночей Кавжарадзе был отведен под конвоем в тюремную контору. Там его ожидал военный министр Григол Гиоргадзе, известный больше как один из видных адвокатов. Кавжарадзе его хорошо знал.

— Вы, как я погляжу, профессии юриста предпочли ремесло палача, — бросил он ему сквозь зубы.

— Боже мой, что вы говорите! К роли палача, вы сами видите, я меньше всего гожусь.

— Так в чем же дело? Почему меня вытащили ночью из камеры? Почему привели к вам?..

— Ной Николаевич хочет вас видеть…

Кавжарадзе от неожиданности опешил.

— Если это провокация и я буду расстрелян…

— Нет. Клянусь своими детьми, я говорю вам правду! Ной Николаевич вызывает вас для переговоров.

— Но ведь я заложник…

— Это не имеет значения…

Кавжарадзе провели по темным улицам на площадь Азизиэ, где на железнодорожном пути, пересекавшем ее, стоил пульмановский вагон. Войдя в тускло освещенный вагон, Кавжарадзе заметил старика, сидевшего на кожаном диване. Это был Ной Жордания. Около него сидели и стояли министры и члены главного штаба Народной гвардии.

Сдержанно поздоровавшись с вошедшим, президент предложил ему сесть.