Лицом к лицу

— Там, у себя, в России, — резко оборвал его Абхазава, — вы можете признавать кого хотите, а здесь извольте подчиняться нашему правительству. В чужой монастырь со своим уставом не лезут, слыхали такую поговорку?! Существующая сейчас в России анархия вовсе не обязательна для нас, и никто не смеет навязывать ее нам. Нам нужно оружие против турецкой армии.

— Оказать настоящее сопротивление врагу и разгромить его может только революционная армия!

— Довольно! Я не привык, чтобы солдаты пререкались со мной. Я выполняю приказ своего начальства. Сдавайте, говорю, оружие и, не задерживаясь, следуйте в Баку.

Круглов, более сговорчивый, чем другие делегаты, пытался уговорить Абхазава:

— На Бакинской линии контрреволюционные банды грабят и убивают разоруженных солдат, — подумайте, в какое положение вы ставите нас?

Абхазава несколько смягчился:

— Охрану пути мы берем на себя. Даю слово, что никто вас не тронет, что до Баку вы доедете целыми и невредимыми. Но Белогорский решил не уступать:

— Спасибо за заботу! Но ваши обещания нас далеко не увезут. От кого вы будете охранять нас, если вы сами занимаетесь грабежом? Мы требуем вернуть оружие, отобранное у первого эшелона.

— Разговоры кончены! — крикнул, исчерпав все доводы и весь запас своего красноречия, Абхазава. — Оружия вы не получите!

— Мы возьмем его силой!

Возмущенный несговорчивостью и упорством солдат, Абхазава схватился за парабеллум и, растолкав стоявших в купе делегатов, бросился к Белогорскому. Но, быстро сообразив, что сила не на его стороне и убийство делегата может иметь пагубные последствия, сдержался.

— Предупреждаю, — проговорил он, — что по всей линии, до самого Баку, стоят войска национальных советов. Если вы не подчинитесь моему требованию, все мосты будут взорваны, пути разобраны — ни один эшелон не пройдет в Баку.

Переговоры не дали результатов. Делегаты покинули бронепоезд и направились к своим эшелонам. Солдаты волновались. Раздавались крики:

— Чего мы смотрим? Давайте выгружать орудия! Раздолбаем их бронепоезд — и точка!

Испугавшись, Абхазава оставил в Караязах небольшой мусульманский отряд и ночью со своим бронепоездом выехал на станцию Акстафа. Он предполагал, что до утра эшелоны, стоявшие в Караязах, не решатся продвинуться дальше, а к этому времени ему удастся связаться с Елизаветполем и заручиться поддержкой Магалова и Рафибекова. Он рассчитывал с их помощью разоружить эшелоны.

— Вошел в соглашение с азербайджанцами и армянами, — сообщал Абхазава в Тифлис. — Сил вполне достаточно. Эшелоны будут встречаться и обезоруживаться на станции Шамхор. В случае, если они вздумают отступить к Тифлису, мост в Караязах будет взорван.

Все начальники станций от Караяз до Акстафы обязаны были сообщить Абхазава о продвижении эшелонов.

5

Начальник станции Акстафа, Коста Чхетиани, долговязый человек с широким бритым лицом и длинными усами, заведующий буфетом, краснолицый, беззубый старик Кола Девдариани, маленький смуглый телеграфист Джафаров и другие станционные служащие со страхом ловили слухи о том, что произошло в Караязах. Все они окончательно лишились покоя, когда бронепоезд прибыл на станцию Акстафа.

Часов около шести утра Абхазава, его помощники Макашвили и Макарашвили, машинист Амвросий Датунашвили и заведующий вагоном-цейхгаузом Папава направились в станционный буфет.

Кола Девдариани подал им курицу, яйца, сыр, вино.

Утолив голод и подвыпив, гости вместе с Девдариани затянули вполголоса старинную грузинскую песню. Молчал один Чхетиани, встревоженный надвигавшимися событиями. Он сидел опустив голову и исподлобья разглядывал ордена и медали, украшавшие грудь штаб-ротмистра.

Угрозы, которые слышал вчера Абхазава от делегатов, крепко задели его самолюбие. Он твердо решил не отступать от требований, предъявленных солдатам, и готовился силой заставить их сдать оружие. Веря в свою звезду, он не сомневался, что и эту операцию завершит успешно.

— Покажу Жордания и всей его компании, как надо действовать! — подвыпив, хвастал Абхазава, сидя за столом в станционном буфете. — Кого задумали пугать эти сопляки Белогорский и Карпов? Меня? Хотят, чтоб бронепоезд им отдал? Не выйдет!

— Да они от бронепоезда как будто уже отказываются, — вкрадчиво заметил начальник станции. — «Пусть только, говорят, уберут его в Тифлис, и мы никого не тронем».

— Не знаю, что они там говорят, а я вам заявляю — все эшелоны будут разоружены!

— Все эшелоны? — удивился буфетчик.

— Да, все! — повторил Абхазава.

— Сколько будет, столько и разоружим! — прихвастнул Папава.

— Разве может один против ста? — усомнился начальник станции.

— Может! — заревел его буфетчик.

— Глупости ты говоришь, ничего не понимаешь. Увидишь, что получится. Как сговорятся солдаты да как ударят, никто против них не устоит, — рассердился на буфетчика начальник станции.

— В том-то и дело, что они не сговорятся, — заметил Папава, хитро прищурив маленькие, зеленые, как у лисы, глаза.

В это время в зал вбежал запыхавшийся телеграфист.

— Эшелоны вышли из Караяз! — крикнул он.

Все поднялись.

— Откуда передали?.. — спросил Абхазава.

— Со станции Салоглы.