Люба, Любушка, ЛЮБОВЬ

Тетка, конечно, сама бы на крышу не залезла – старая уже, да и толстая, а вот если позовет сына Федьку, которому восемнадцатый год уже, то он нас, как котят, мигом сбросит с крыши.

Мы, молча и быстро-быстро, скатились по лестнице на землю, рванули, через огород и покос, на речку. Там мы долго ругали тетку за то, что испортила нам такой хороший праздник.

Вечером, когда уже прошло стадо, я потихоньку кралась домой…

Стола и самовара на крыше сеней не было. Наверное, все Федька снял. Тенью проскользнула из огорода во двор, откуда было хорошо слышно, как тетка Салмонида, смеясь, со всеми подробностями, рассказывает маме и тетке Елене о нашем праздновании: «Так самоё то непонятное, как они не обварились самовар то с кипятком затаскивая? Это все твоя Любка. Она всех подбила праздник отмечать, песни петь на крыше, а эти клуши и рады!»

Я не выдержала: «Я никого не заставляла. Все сами захотели…»

Мама оглянулась и строгим голосом скомандовала: «Ну-ка бегом домой. Потом поговорим»

Но я видела, что глаза у мамы смеются, и она совсем даже не сердится на меня. Я шмыгнула мимо них в дом, получив по дороге легкий шлепок по мягкому месту от мамы. Но это было и не больно, и не обидно.

Выпив кружку теплого молока, стоящую на столе, я залезла на печку. На речке я сегодня маленько обгорела на солнце. Спина и руки покраснели, тело поднывало, но лежать мне было уютно и спокойно.

Я думала: «А все же хорошо мы сегодня праздник встретили с девчонками. У Варьки голосочек то такой тоненький, но высокий – красиво поет…А Фенька громко орет, но тоже поет правильно… А и правда, как мы горячей водой не обожглись? Наверное, потому, что отлили в чугунок, а бы точно обварились… А на речке вода к вечеру совсем теплая-теплая и песок тоже… Завтра надо найти в сарае отцовскую мазанку[2] и можно ее поставить в речку. Пока купаемся, может гальянчики заплывут, а может даже чебачки[3], изжарим их на костре, продев на прутик, и поедим… Только чем ее, мазанку, обмазать то – муки нет. Может попробовать картошки набросать… А если червяков накопать в нее?.. Так они же уплывут, даже глазом моргнуть не успеем… Ладно, придумаю завтра чё-нибудь…Может девчонки чего сообразят…

Глаза мои слипались, а из ограды доносились голоса мамы и соседок. Тетка повторяла свой рассказ уже для тетки Фроси, матери Варьки. Они смеялись.

И я, перед тем как уснуть, услыхала, как грустно сказала тетка Елена: «Ну, ладно, хоть девки попраздновали Троицу и песни попели, а мы-то уж когда праздника дождемся…» И они все, как одна, горестно вздохнули.

6. «Чего изволите?»

Начало осени выдалось теплым. Дни стояли солнечные, но уже проблескивала желтизна на кустах и березах. Еще не совсем заметная, закрытая зеленью листьев, она уже предвещающая скорую осень, с ее дождями, инеем, заморозками, с последними работами в полях и на домашних огородах.

Прошли уже все три Спаса: Медовый, Яблочный, Ореховый. Мы, ребятишки всей деревни, с нетерпением ждали, когда придет первый, Медовый Спас.

На Медовый Спас дядька Иван, пасечник, угощал нас кусочками восковых сот, в которых еще оставалось немного меда. Соты жевали старательно и долго, стараясь растянуть это сладкое удовольствие. Съедали все. Казалось, что в мире нет ничего вкуснее этого угощения. Конфет и сахара не было уже давно. А кто родился в самом начале войны, так вообще даже и не знали что это такое.

Ореховый спас в деревне называли «хлебный». До его начала необходимо было убрать с полей хлеба – пшеницу, рожь. Уже шла уборка моркови, репы, брюквы, а за ними придет пора уборки картошки – второго хлеба, как ее все называли. Позже всех с полей убирали капусту.

На уборку хлебов и овощей в колхоз отправили молодых призывников, которые проходили краткосрочное обучение в городе, перед отправкой на фронт. На полях работали все, кто мог. В деревне весь день были только старухи да ребятня. Мы тоже, всем классом, ходили на уборку морковки и репы. Через несколько дней начнется копка картошки и председатель колхоза уже выделил картофельное поле для нас, школьников. На занятия мы пойдем только после того, как выкопаем и сдадим картошку с нашего поля.

А сегодня, в жаркий день, пока еще не началась уборка картошки, мы убежали на речку. Хотелось еще поваляться на теплом песочке, побродить в реке возле берега, да еще раз – два искупнуться. Трясясь от прохладного ветерка и воды, забегали с разбегу в воду и ныряли. Визжали что есть мочи, но прыгали в воде и играли в «баба сеяла горох». В воде, стоя по пояс, все брались за руки и подпрыгивая выкрикивали: «Баба сеяла горох и устав, сказала ОХ!» На слове «ох» надо всем нырнуть под воду с головой. Кто дольше просидит, тот выиграл у всех. Тот – победитель! Конечно, столько как летом не поплаваешь, водичка то холодна уже, но все же было так приятно плескаться, зная, что скоро этого удовольствия уже не будет.