Люби СИ)

— Целовали, и много, — отрезала Виэль. — У эльфов приняты и объятия, и поцелуи, и нагота при купании, и многое, о чем не знают люди. Мы живем в первую очередь жизнью фэа, а не хроа. Да, спасибо, мне очень приятно… но я поражена по другой причине.

— А? — а он-то улетел от нежности и счастья… Бард начал посмеиваться. — По какой же?..

— Ты… ты же убил дракона, старого Смауга, верно?

— Было дело, — усмехнулся Бард.

— А ты… и плечо так зажило… так… — Ушки Виэль и вовсе насторожились. — С помощью поцелуя я иногда узнаю, как лучше помочь страждущему.

— Ты целуешь… тех, кого лечишь?.. Чтобы узнать об их самочувствии?

— Да, — ответила Виэль, — запомни это, пожалуйста… налей мне вина. — Самообладание возвращалось к Синувирстивиэль, и она снова замкнулась в неприступной грации.

«Балрог, а она вовсе не ледяная тихоня, — веселился Бард, — а я жалел, что Ольва досталась Трандуилу… а у меня тут свой подарочек, да какой…»

Синувирстивиэль вышла из глубокой ниши у окна, где стояли они с Бардом, к камину, приблизилась к Глорфиндейлу, подняла его мощную прекрасную кисть — за запястье. Послушала пульс. Бросила. Нагнулась к уху, почесала. Шепнула:

— Тебе с утра будет плохо, мой друг.

— Мугу…

— Я зажгу возле тебя сбор, который сделает похмелье легче. Ты сумел добиться поставленной цели, хотя я и не понимаю, зачем…

— Оха… спасибо…

— Ты будешь спать тут?

— Я уже с-сплю, Виэль… насколько это возможно… а ты?..

— Глорфиндейл… — зашептала Виэль, — а ты ничего не слышишь? Ты ничего… не ощутил?..

— Я отлично все слышу, — страдальчески простонал витязь, — но на конюшню, как истари, не пойду-у…

— Твое право.

Целительница отошла и сказала Барду:

— Я чувствую, и Элронд явится к камину. Этой ночью тут мало кто из эльфов сможет спать.

— А ты…

— И я не смогу.

— Виэль…

— Да, да… если дозволит мой король — да, Бард Лучник, победитель дракона. Я буду королевой Дейла.

Бард вздрогнул — Синувирстивиэль стояла, вытянувшись стрункой; мерцали драгоценные камни, которыми было шито ее платье, и светлым пламенем мерцали ее волосы. Человек, приоткрыв рот, следил за огоньками, которые стекали от корней к самым кончикам.

За спиной Виэль замер в кресле Глорфиндейл.

Догорал камин.

Виэль сделала шаг вперед, и прижалась к Барду. Тот, опомнившись, обнял эльфийку, и его губы прижались к ее волосам — огоньки защекотались и пропали.

— Убив дракона, — сказала Синувирстивиэль, — ты изменил свою природу. Слишком великая мощь таится в этих созданиях. Эльфы и так бессмертны, и видимо, не могли вкусить этой мощи в полной мере. Ты больше не человек, или же человек, равный древнейшим нуменорцам. Твоя жизнь будет очень долгой, Бард Лучник. Может быть, длиной в целую тысячу лет. Но не торопись радоваться. Твои дети… ныне живущие, твои дети будут жить как обычные люди. Вот и ты познаешь стезю бессмертного, Бард, пережив и детей, и внуков, и правнуков… вот и ты. Счастье всегда такое — оно сладкое с привкусом горя. А ни одна счастливая сказка не дописана до конца — потому что точку ставят на хорошем, а не на тягостном. Бард…

Длинное ухо Глорфиндейла дернулось.

— Мне страшно, — сказал Бард. — Возможно ли, что ты ошиблась?

— Она не ошиблась, победитель, — донеслось из кресла, — она не ошиблась…

— Разве ты можешь теперь бояться? — спросила Виэль, поднимая лицо. — Валар любят тебя, Бард. Посмотри на меня.

— Эру… — Бард и вовсе растерялся. Но прижал эльфийку сильнее. — Синувирстивиэль… моя королева…

— Да.

— Вина, — попросил Глорфиндейл.

— Хватит! — четко выговорила Виэль. Они с Бардом посмотрели друг на друга… и рассмеялись. Отстранились.

— Детям скажем о нас…

— Но не о тебе, — сказала Синувирстивиэль, — не о тебе. Дай им вырасти и родить собственное потомство. Когда они заметят, что ты не меняешься… тогда придет время откровений.

— Ты права. Я и сам должен…

Появился Элронд — в кафтане, который был надет под доспехи, но уже без лат и наручей.

— А что я говорила?

— Доброй ночи. Я посижу тут, — Владыка Ривенделла сел в глубокое кресло недалеко от Глорфиндейла, и тоже взял бокал.

— Подогреть мясо? Велеть приготовить чего-нибудь к вину? — спросил Бард.

— Нет, благодарю.

Бард покачал головой.

— Перворожденные, с вашего позволения, я отправлюсь спать. Виэль?

Синувирстивиэль потянулась к его уху и сказала несколько слов. Бард кивнул. Поклонился еще раз обоим витязям эльдар и целительнице, и отправился в свои покои.

Путь его пролегал коридором мимо комнат Трандуила.

Лантир стоял на страже — сна ни в одном глазу, уши насторожены, разве что клинок не наголо. Темные глаза; черные волосы, гладко расчесанные, блестят, как зеркало. Бард собрался пожелать доброй ночи или улыбнуться, и вдруг услышал едва различимый за толстыми каменными стенами и дверями низкий стон… стон мужчины. Стоять тут дольше и общаться расхотелось; минуту спустя король Дейла оказался в своих покоях, и плотно прикрыл дверь, тяжело дыша. Сон и усталость отступили перед услышанным… И Барду показалось, что и его собственные уши — шевелятся.

***