Любимая мартышка дома Тан

— Нет, на вид — разве что бывший военный. Не старый. Глаза будто смеются. Непоседливый такой.

Бородка совсем короткая. Но конь, какой конь… Будто крылья ему кто-то приделал.

«Крылатый конь», «глаза будто смеются»: лучшего описания премьер-министра имперского правительства дать было невозможно. Значит, Ян Гочжун, все семейство Ян, да и сам император, совсем недавно были еще живы и на свободе. Все неприятности с ними должны произойти, конечно, на станции. Сразу? Нет, заговорщикам еще требуется посовещаться напоследок, осмотреться, а гвардейцам — хоть немного отдохнуть. Продержись немножко, мартышка, у нас еще есть шанс.

Что ж, вот теперь мне можно, да просто нужно было отдохнуть. И сделать самое главное, без чего дальше двигаться было нельзя, — подумать: что, собственно, произошло и что должно было произойти дальше.

Итак, уважаемый господин Ду, как выяснилось, буквально жил в ставке Ань Лушаня, ныне самозваного главы династии Янь.

И это давало ответ на простой вопрос: откуда «партия некромантов» во дворце знала, что именно этим утром по столице пронесется маленький отряд мятежников и дворец обстреляют зажигательными стрелами? Да просто господин Чжоу передал Ань Лу-шаню через «моего представителя» господина Ду просьбу сделать именно это.

Всего-то надо было — напугать до смерти обитателей императорского дворца. Именно напугать: потому что другого смысла в этой кавалерийской вылазке не было, жалкая горстка кавалерии Дамингун штурмовать явно не могла. И совершенно ясно, что наследник с товарищами знали об этой военной демонстрации заранее, потому что действовали с удивительной четкостью, держа наготове экипажи и проверенный отряд гвардии для мгновенного бегства на запад. Во главе, естественно, именно со славным генералом Яо, а не с кем-то другим из целого полчища дворцовых генералов без армий.

Результат: семейство Ян, ненавидимое и мятежным полководцем, и партией наследника, оказывается попросту похищенным заговорщиками — вместе с засидевшимся на троне императором. Сколько у бедняг времени? Немного. И долго сидеть тут, под деревом, мне не следует.

И все же — сколько? Ну, например, если можно доверять словам дворцовой уборщицы (а почему бы и нет?), из дворца предстоящим утром ожидается торжественный выезд всех прочих заговорщиков во главе с госпожой Чжан, которой надо догнать своего драгоценного плешивого супруга. Она будет торопиться. Мятежники всей своей силой не войдут в беззащитную столицу еще день-два, но это не так уж и много. Если госпожа Чжан будет нестись вскачь (а, насколько я о ней слышал, на это она была вполне способна), то к вечеру завтрашнего дня она окажется в той же Мавэй. Значит ли это, что к тому моменту плешивый принц должен уже стать императором? Возможно. Вполне возможно. Значит, мне надо успеть на станцию к рассвету или около того.

Но это не все. Итак, еще раз: господин Ду передал мятежнику просьбу господина Чжоу и его друзей из партии наследника хорошенько напугать нынешних властителей империи, ускорив тем самым их ликвидацию. Но зачем тогда отряду ветеранов Ань Лушаня было жечь и убивать все живое в ведомстве самого же господина Чжоу? А заодно и в моем, так сказать, ведомстве — и еще в доме?

А по той простой причине, что письмо мое, отданное карлику, все же достигло в последний момент адресата. И самозваный основатель императорского дома Янь все понял и окончательно озверел. Он оставил в силе план подтолкнуть к гибели ненавистных ему премьер-министра и прочих Янов с моей прекрасной возлюбленной во главе, а заодно и императора, — почему же нет, прекрасная просьба. Но при этом послал тем, кто толкал его к гибели, тем, кто играл им, как куклой, целый год, — Чжоу и мне — последний и окончательный привет: стрелы и огонь.

И сделал это очень умело. Уцелел только господин Ду, успевший вовремя скрыться и даже вернуться в столицу. Но спасти Чжоу он уже не успел.

Стоп, но в этой круговерти заговоров и контрзаговоров мы забыли одну пустяковую вещь. Железный хребет империи надломлен и не срастется еще много лет, моя страна может теперь жить спокойно — но как насчет скромных дипломатических усилий дома Маниаха по части новых отношений империи с создателями Круглого города? Кто теперь будет подписывать договоры со славными членами дома Аббасидов и с уйгурами? Плешивый Хэн?

А успел ли вообще Чжоу рассказать кому-либо — не только императору, но и «своим», — что есть такие договоры, которые обрекают Ань Лушаня на гибель, а имперцам несут победу?

А если не успел, то разве не обязанность доблестного офицера «малиновых барсов» — догнать экипажи императора и передать правителям империи из окоченевших рук господина Чжоу ключ к будущей победе?

Кони, уйгурские кони. Кто знает о том, что уйгуры готовы снабжать империю боевыми лошадьми, даже если мятежник перекроет путь к императорским пастбищам? Знает ли об этом император?

Вот теперь — все. Я прислонился к стволу дерева и отломил новый кусочек кунжутной лепешки.