Любимые всегда рядом

В душе Саша ещё надеялась, что всё наладится. Мало ли мест в России, где можно жить! Вот Афанасий пристроится, обживётся и даст о себе знать, и она сразу поедет к нему, и будут они жить хорошо, честно – денег и драгоценностей для этого хватит. Саша знала, что стариков Пряхиных расстреляли. Беременную невестку отправили в лагерь на десять лет. Большой дом и приусадебный участок, больше похожий на могильник, опустел. Забор и все подсобные строения снесли. Власти хотели расселить в доме беженцев, которых везли в глубокий тыл со всей России, но пока не решались.

Через неделю квартиру Угаровых было не узнать. Всё сияло чистотой, каждая вещь была на своём месте. Коридор был освобожден от хлама и оказался широким и уютным. Кухня тоже сияла чистотой, из неё постоянно вкусно пахло свежей едой. Санька часто находила в разных укромных местах или на виду деньги разных достоинств и всегда отдавала их Ене. Она знала про эти хитрости от тети Марии. Та рассказывала, что старая барыня для проверки честности новой работницы нарочно всюду роняла денежки. Если прислуга отдавала их хозяйке, её оставляли в доме, если утаивала – отсылали работать в поле или на скотный двор. Еня и сама удивлялась, как привязалась к девушке. Сама она часто болела, её мучили головные боли, постоянное давление, болели ноги, спина. Порой встать и куда-то пойти было невыносимо. Саша поспевала везде, и даже сменяла Василия в магазине, чтобы он мог сходить пообедать. Вскоре Угаровы уже не могли обходиться без неё.

Глава 32

Когда машина стала отъезжать от лагерного забора и охранные вышки уже скрылись из виду, Анатолий вдруг резко взмахнул рукой.

– Стой, останови машину! Это не Клава, не она умерла, там не её имя было. Возвращаемся назад, поворачивай, говорят тебе, разворачивайся!

Володя и Тихон с недоверием слушали парня. Володя приказал водителю остановиться.

– Что тебе не ясно? Какое ещё имя, давай не будем напрасно надеяться, всё бесполезно, вернуть ничего нельзя. Клавы больше нет. Я сам читал заключение, а ты стоял в стороне. Что ты мог видеть?

Анатолий задумчиво, вспоминая мельком прочтенный им текст, сказал, что там была описана смерть Анастасии Званцевой, возможно, это тоже его сестра, но не Клава, а другая, двоюродная. Они повернули обратно. В списке действительно стояло имя Анастасии.

Они сделали запрос о Клавдии. Подошёл заместитель начальника колонии. Он уважительно поздоровался со старшим по званию, доложил, что в списке Клавдия Ивановна Званцева не числится, но есть еще Елизавета Игнатьевна. Да, это были сестры Анатолия, вот и нашлись их следы спустя пять лет. Анатолий раздумывал недолго. Он спросил у капитана:

– А Окатьева Клавдия Ивановна у вас числится?

Позвонив с проходной по телефону в канцелярию, тот согласно кивнул – да, такая имелась, поступила в сентябре по статье об убийстве родных.

Клава нашлась, она была жива, и это было главное. Тихон глухо рыдал от пережитого, Толя счастливо улыбался, а Владимир с одобрением похлопал парня по плечу:

– Тебе, Анатолий, в разведке бы служить! Здорово ты всё разрешил.

За четыре часа они добрались до города, успели выписать новое постановление и вернулись к лагерю уже вечером в десятом часу.

Клава к тому времени успела сделать перевязки больным, помыть палаты и собиралась заступить на дежурство. Лиза сказала, что тоже побудет с ней какое-то время. Они очень уставали, но возможность пообщаться друг с другом согревала их весь день. Ещё не скоро наступит тишина и прекратится беготня, всё погрузится в сонную тишину и они, обнявшись, будут сидеть и шепотом вспоминать прежнюю жизнь, трудную, но такую счастливую!

Вдруг дверь открылась, вошла надзиратель, о чём-то спросила охранника. Тот кивнул в сторону сестер. Женщина строгим голосом спросила:

– Кто из вас Окатьева? Пошла на выход с вещами. Скорее давай шевелись.

Клава и Лиза испуганно переглянулись. Клава попробовала узнать причину, по которой её уводят, но охранница твердила, что разговоры не положены, сама скоро всё узнает. Сёстры обнялись на прощанье, Клава сунула ей свой медный крестик – золотой у Лизы давно отобрали, а крестик для неё много значил.

Клаве велели надеть верхнюю одежду. Неужели снова отведут в барак? Но почему, за что? Врачи хвалили её за умело наложенные повязки, хорошо обработанные раны, добросовестно помытые полы…. Что она сделала не так?

На улице её передали Степаниде, а та радостно бросилась ей навстречу:

– Клавочка, милая, за тобой родные приехали, домой забрать! Кончилась твоя тюремная жизнь. Ребёночка на воле родишь.

Клава не могла поверить, что это правда. Обнимая Стешу, она не забыла замолвить слово о сестре, попросила помочь в чём только можно. Женщина пообещала сделать всё возможное.

И вот она на свободе, едет домой рядом с братом и таким родным и замечательным человеком, Тихоном Митрофановичем. Как она их любит! Слёзы текли, не останавливаясь, но она этого не замечала. В машине рядом с водителем был еще один человек, но в темноте его было не разглядеть.