Как-то по проспекту
С Манькой я гулял.
Фонарик нам в пол-света
Дорожку освещал.
И чтоб было весело
Нам с Манькою идти,
В кабачок Печерского
Решили мы зайти.
Захожу в пивную,
Садюся я за стол.
И бросаю кепи
Прямо я на пол.
Спрашиваю Маню:
«Что ты будешь пить?»
А она мне лепит:
«Голова болить».
«Не капай мне на м?зги,
Что в тебе болить.
Ты скажи мне лучше,
Что ты будешь пить.
Пильзеньское пиво?
Самогон? Вино?
“Душистую фиалку”?
Али ничего?»
Выпили мы пива,
А потом по сто.
И заговорили
Про это и про то.
А когда мне «Пильзень»
Голову забил,
О любовных чувствах
Я с ней заговорил.
«Дура бестолковая,
Чего еще ты ждешь?
Красивее парня
В мире не найдешь.
Али я не весел?
Али не красив?
Аль тебе не нравится
Да мой аккредитив?
Ну, и черт с тобою,
Плевал я на тебя!
Раз меня не любишь —
Люби сама себя.
Кровь моя остыла,
Я сейчас уйду
И на Дерибасовской
Я дурочку найду,
И, клянусь, я ее до могилы
Не забуду никогда!»
КОГДА С ТОБОЙ МЫ ВСТРЕТИЛИСЬ
Когда с тобой мы встретились, черёмуха цвела
И в парке тихо музыка играла.
А было мне тогда еще совсем немного лет,
Но дел уже наделал я немало.
Лепил я скок за cкоком, [13] а наутро для тебя
Броcал хрусты [14] налево и направо.
А ты меня любила и часто говорила:
Житье блатное хуже, чем отрава.
Я помню, как с Форшмаком ты стояла на скверу.
Он был бухой, обняв тебя рукою,
Тянулся целоваться, просил тебя отдаться,
А ты в ответ кивала головою.
Во мне все помутилось, и сердце так забилось,
И я, как этот фрайер, зашатался…
Не помню, как попал в кабак и там кутил, и водку пил,
И пьяными слезами обливался.
Однажды как-то ночью я встал вам на пути.
Узнав меня, ты сильно побледнела…
Его я попросил в сторонку отойти, —
И сталь ножа зловеще заблестела!
Потом я только помню, как мелькали фонари
И мусора в саду кругом свистели.
Всю ночь я прошатался у причалов до зари,
А следом мне глаза твои смотрели.
Свою любовь короткую хотел залить я водкою
И воровать боялся, как ни странно,
Но влип в исторью глупую и как-то опергруппою
Я взят был на бану у ресторана.
Сидел во всесознайке, ждал от силы пятерик,
Когда внезапно всплыло это дело.
Зашел ко мне Шапиро, мой защитничек-старик,
Сказал: «Не миновать тебе расстрела».
Потом меня постригли, костюмчик унесли,
На мне теперь тюремная одежда.
Квадратик неба синего и звёздочка вдали
Сверкает мне как слабая надежда.
А утром мне зачтётся мой последний приговор
И снова, детка, встретимся с тобою.
А утром поведут меня на наш тюремный двор,
И там глаза навеки я закрою…
КУПИТЕ ПАПИРОСЫ