Любимый с твоими глазами (СИ)

Я знаю, что ни Алене, ни Андрею, тем более Олегу не нужно было обелять всеми правдами и неправдами имя моего отца, а мне очень. Я не говорила, но хотела бы, чтобы его запомнили, как человека, который выбрал для себя больше «светлых ингредиентов». Мне это было действительно важно.

- Алис? - мама тихо стучит три раза и открывает дверь, - Вы готовы?

Мне хочется спросить и ее: а ты? Но она готова. За шесть лет мама излечилась от своей боли благодаря дяде Жене. Чудесный мужчина, я никогда не устану это повторять, и как же я ему благодарна, черт возьми! Много лет назад, когда мы только переехали в Санкт-Петербург, мама была разбита. Если бы не он, была бы разбита до сих пор. Ей, конечно, сложно и сейчас. Я вижу это по теням, залегшим под красными глазами, вижу по печали, но она целая. Спасибо за это.

- Да.

- Олег приехал…

Мама говорит аккуратно, боится меня спровоцировать? Боится открыть эту тему? Но я знала, что он приедет, и даже не потому что вчера перед сном он мне это сам сказал, когда звонил. Просто иначе невозможно — он от меня не отходит. По возможности, конечно, но нет. Не отходит. Сейчас я об этом не хочу думать — слишком много всего, — но когда-нибудь, когда я переживу потерю, обязательно буду благодарна. Я ведь тоже целая, как ни крути…

***

На тульское кладбище мы приезжаем раньше назначенного времени, надо ведь все проверить и подготовить, во всем убедиться. Этим занимается Олег. Он оставляет на моем виске нежный поцелуй и уходит вместе с дядей Женей, а мы с мамой и Давидом стоим на улице.

Холодно.

Не знаю, замечали ли вы, что на кладбище всегда холоднее, чем в любом другом месте? Наверно, это психосоматика чистой воды, а все равно… аж до костей продирает…

- Мам… - Давид дергает меня пару раз за юбку и шепчет, - Я пuсать хочу.

Ох боже… я как-то теряюсь. Даже не знаю, куда его можно сводить, но меня выручает мама. Она мягко касается моей руки и кивает.

- Я его свожу. Там кафе есть напротив, не переживай.

Черт, я чувствую себя просто дурой! Какой-то совсем беспомощной, слишком кисельной. Слабой. Я такой уже сто лет не была! Что же со мной происходит…

- Алис?

Оборачиваюсь на голос и сразу замираю. Не доходя до меня стоит Алена. На ней черный брючный костюм, а в руках букет белых роз, и мне не надо считать, чтобы знать: четное количество. Это папе.

- Я не уверена, что ты захочешь меня видеть…

Я тоже.

- Но… я просто хотела выразить тебе свое сочувствие и отдать должное твоему отцу.

Алена делает ко мне аккуратный шаг, а я хмурюсь сильнее.

- Я думала, что ты его ненавидишь.

- Как бы я не считала, он очень многое сделал для этого города.

- Ага! А вот и ты, сучка!

Появление второго действующего лица сродни грому среди ясного неба. Моя бывшая свекровь, одетая в яркий, по-летнему веселый костюм, идет в нашу сторону быстро и решительно. Это на фоне аккуратной и деликатной Алены очень сильно бросается в глаза, и окончательно сбивает меня с толка. Я пячусь невольно, совсем ведь не готова к таким столкновениям и не знаю, как буду из него выходить. В голове — каша и густой кисель. Я даже простые слова не могу поймать за хвост, чтобы хоть что-то сказать. Вот черт… кажется, мне каюк. Судя по виду матери Олега, она намерена зарядить мне пощечину, как минимум, а как максимум… Ох, вон и руку уже приготовила…

Но неожиданно помощь приходит откуда не ждали. Алена преграждает ей дорогу и рычит.

- Что вы себе позволяете?!

- Алена! Дай пройти к этой сучке, я ей устрою!

- Вы на кладбище! Хорошо понимаете, что это означает?! Скандал решили закатить?!

- Я не только решила, я это непременно сделаю! И еще подожду, пока люди добрые придут — все им расскажу! Как этот жирный, лживый ублюдок моего Олежу под дочь свою подложил, как…

Шлёп!

Я вздрагиваю и расширяю глаза в такт своей бывшей свекрови, у которой остался красный отпечаток на щеке от руки так горячо ей любимой Алены. Ничего себе! Я бы на такой подвиг никогда не решилась бы, правда. Что бы она не говорила, что бы не делала — для меня это что-то за гранью, но Алена о поступке даже не жалеет.

- Алена, ты что… я же… я для тебя стараюсь! - Нина Андреевна взрывается, вытирая обиженные слезы, хмурится, - Эта сучка…

- Хватит так ее называть!

- Алена, ты спятила?! Ты понимаешь, что происходит?! Она же уведет Олежу и…

- Она не сможет увести своего мужчину.

Нина Андреевна отступает на шаг, белеет вся, прижимая руки к груди.

- Что ты такое говоришь?

- Да откройте вы свои глаза наконец! Олег давно любит Алису! Он не хочет быть со мной, и тогда, когда вы буквально выпихнули нас из Тулы — не хотел уезжать! Будь вы нормальной матерью, видели бы это!

- Но… как же вы?..

- Нет никаких нас! Мы с Олегом давно расстались, а все это… - Алена нервно водит руками вокруг себя, - Спектакль ради вас! Он о вас заботился, но вы…Черт, какая же вы дура!

Если честно — с языка сняла. Жаль, мне не хватило бы храбрости это все сказать, но хорошо, что хоть кому-то ее достаточно. Нет, правда. Спасибо! Видеть, как глаза бывшей свекрови наконец широко раскрываются не от удивления, а от понимания — бесценно.

- Что здесь происходит?!