Любить и убивать

– Ромка и Виктор доведут, – решил Дед. – Ты и так здесь достаточно примелькался.

– Все как надо? – поинтересовался отец Афанасий.

– Лучше и невозможно представить! – отдал должное усилиям священника. – Божье дело сделали, отец Афанасий.

– Это моя работа.

…Все четверо к одиннадцати часам подтянулись в кафе старого знакомца Смирнова, который когда-то под кличкой «Марконя» занимался делами, порой подпадавшими под положения УПК, а теперь как Марат Павлович стал законным владельцем предприятия общественного питания.

Удобно у Маркони было. И проверяться не надо: Марконя веселым всезнающим глазом всех, кого надо, проверит.

– Бутылку шипучки, Марат Павлович, – заказал Смирнов (хозяин, по причине особой важности первого гостя, обслуживал их столик самолично).

– Успех? – ненавязчиво поинтересовался Марконя.

– Предчувствие успеха, – уточнил Смирнов. – И все – за баранкой.

Бутылку итальянского эрзаца шампанского Марконя открыл с шиком, не менее шикарно разлил по бокалам и удалился. Казарян брезгливо принюхался – и задал риторический вопрос:

– Зачем мне этот суррогат?

Но выпил вместе со всеми. Деликатно, с закрытым ртом, отрыгнув газ от шампанского, Смирнов объяснил причину появления итальянской бутылки.

– Заказать-то что-нибудь надо было для приличия. А это – самое дешевое.

– Скупой рыцарь, – констатировал Кузьминский.

Никак не отреагировал на его выпад Дед. Заботы не те. Спросил Казаряна:

– Как проверили?

– По всем правилам. По-моему, все чисто в Могильцевском переулке.

– Как понимать? – недопонял Дед.

– Ираида Андреевна живет в старом доходном доме в Могильцевском переулке, который чрезвычайно удобен для нашего прочеса. Час отработали. Все в порядке, Саня.

– Квартира?

– Отдельная трехкомнатная на четвертом этаже. Приживалка, сенбернар и три кошки.

– Приживалка?

– Я неточно выразился, секретарша она, ее племянница. Наша-то Ираида – доктор филологии, член-корреспондент Академии наук!

– Замечательно, – решил Смирнов. – Теперь главное. Чтобы Ксения себя как можно аккуратнее вела. Вопросы ко мне имеются, робин гуды?

– Один, – сказал Сырцов. – Что делать сегодняшней ночью?

– Всем быть по домам на звонке. Я ночую у Спиридоновых. И спать, естественно.

Надоело заниматься обеспечением собственной безопасности, и Сырцов в открытую проник в свою берлогу. Пронесло.

Пить не хотелось, есть не хотелось, и он, предварительно выведя телефонный звонок на полную мощность, завалился спать и тут же заснул.

В час ночи задребезжал телефон. Сырцов для того, чтобы прийти в себя, выждал три трели, снял трубку и глянул на определитель номера. Звонили из телефона-автомата.

– Слушаю, – нарочито сонно откликнулся он.

– Это ты, козел сексотский? – спросил отвратительный баритон.

– А дальше? – поинтересовался Сырцов.

– А дальше – еще веселее. Слушай меня внимательно: два часа тому назад была похищена и упрятана в теплое местечко лучшая подруга Ксении Логуновой Любовь Ермилова. Пока ее не трогали во всех смыслах и не будут трогать ровно сутки при условии, что в течение этих суток ты, Сырцов, сообщишь Ксении Логуновой об этом похищении и дашь нам номер телефона, по которому мы могли бы связаться с Ксенией. Если эти наши скромные требования будут выполнены, то Любовь Ермилова будет выпущена на свободу в целости и сохранности. А если нет… что ж, ты волен поступать как тебе угодно, а мы – как нам удобно. Полная свобода, свобода всеобщей безответственности, так сказать. Наши контрольные звонки: в одиннадцать, в четырнадцать, в девятнадцать, в двадцать два и последний – ровно в полночь. Звоним, естественно, тебе. Да, поговаривают, что ты к нашей Любе неровно дышишь. Это нас полностью устраивает. Ну, тщательнее пережевывай пищу, козлик, шарики будут круглее.

Немедленно, с криком «ай-ай-ай!» звонить Деду? А сам-то думать умеешь, Сырцов? Их план прост и точно рассчитан на характер Ксении. Если Ксения узнает, что жизнь Любы зависит только от нее, Ксении, она пойдет на любые их условия. Светлана сдает дочь? Или Светлане сдают дочь, чтобы они обе исчезли из России навсегда? Во всяком случае, операция с Любой проведена не без консультации со Светланой. Теперь насчет его неровного дыхания. Все-таки прослушивали Любин телефон, скоты! И еще кое-что свербит, где-то близко, совсем близко, рядом…

Очередная басовитая металлическая барабанная дробь телефонного звонка разрушила зыбкие ассоциации, и Сырцов слушал не себя – звон, привычно считая до трех. На взвизгнувшем четвертом поднял трубку.

– Георгий Петрович?! – бешено прокричал издалека голос Алексея Решетова. – Это Алексей! Алексей Решетов!

Сырцов опять глянул на определитель номера. Опять телефон-автомат.

– Я уже тебе сказал: сюда звонить только в экстренных случаях!

– Именно такой случай, Георгий Петрович!

– Говори.

– Не телефонный разговор.

– Тогда зачем назвался?

Решетов виновато посопел в трубку и признался:

– По запарке.

– Где ты?

– Через десять минут жду вас у стадиона за метро «Краснопресненская».

– Жди.