Любить и убивать

Смирнов выбрался из качалки и – руки в карманах – походил по террасе, как всегда без палки, сильно хромая. Посмотрел на Лидию Сергеевну – требовательно, посмотрел на Ксению – виновато.

– Вот что, Ксюша. Ты должна понять, если мы начнем разматывать эту историю, то может выясниться такое, что самым скверным образом напрямую коснется твоих родителей. Ты готова к этому?

– Я хочу знать правду. Я хочу жить по правде. – Ксения поднялась, стала за спиной Лидии Сергеевны и положила руки ей на плечи. Лидия Сергеевна щекой коснулась ее запястья.

– Смотри потом не пожалей, – без жалости предупредил Смирнов и, побренчав в кармане ключами, потребовал от жены: – Твоя очередь говорить, полковница в отставке.

– Шофер Элеоноры после того, как он утром ее привезет, и его концы в течение дня – вот тебе и рузановские связи, Жора.

– Принято, – весело согласился Сырцов. – Еще что?

– То, что очевидно. Поиск дачи и нынешнего хозяина ее. Хлопотно, но вполне реально, ты сам определил возможный район.

Лидия Сергеевна подняла голову:

– Ксюша, ты покатаешься с Георгием?

Ксения молча кивнула. Лидия Сергеевна опустила голову и закончила:

– Это первоочередное, Саша.

– Первоочередное сейчас нечто иное, – не согласился Смирнов, бухнулся в качалку и стал раскачиваться. Все смотрели, как он качался, и ждали, когда он изволит продолжить. Дождались. – Сейчас… Ну, не прямо сейчас, а, допустим, через часок, ты, Лида, забираешь Ксюшку и мотаешь отсюда. Алик вас проводит.

– Допускаешь? – тихо и осторожно спросила Лидия Сергеевна.

– Знаю, – ответил Смирнов и дополнил ответ: – Я их знаю.

Глава 31

То, что в дачных поселках называлось пятачком, составляли пять улиц (одна из которых – центральная, соединяющая с главной магистралью, а потому и в асфальте), с пяти сторон вливавшиеся в развеселую, бурно заросшую травой с большими песчаными проплешинами площадь. Площадь Звезды, или лучше по-французски с нижегородским: пляс Этуаль.

Хотя и хорошо знал эти места – улицы, переулки, проезжие тропы – Смирнов, но знал как обыватель, обитавший в данном пространстве. Проводив Спиридонова, Лидию и Ксюшу и приспособив к делу Казаряна, Сырцова и Кузьминского, он взгромоздился на велосипед, который нежно попискивал под его тушей, и отправился на рекогносцировку; всерьез изучать оптимальные автомобильные подходы и отходы к их даче и от нее.

Смирновская дача по нынешним временам стояла, как теперь принято говорить, в зоне повышенного риска: в конце широкого, с грунтовой колеей проулка, выходившего в довольно приличный лесок.

Вернулся в сумерки. Троица сидела за столом и ответственно играла в покер. И думать не думали, чтобы выпить. Понимали, что к ночи надо быть энергичными, как индейцы на тропе войны. Увидев Смирнова, Кузьминский отложил карты и задал всеобъемлющий вопрос:

– Ну?

– Проигрался, да? – догадался Смирнов. – И крупно?

– Тысячу шестьсот граммов «Смирновской», – признался Кузьминский.

– Как так? – не понял Смирнов.

– У нас фишка – сто граммов «Смирновской». В твою честь, – объяснил Казарян. – И договоренность: игра до твоего возвращения.

– Не за то отец сына бил, что играл, – грустно констатировал Кузьминский, – а за то, что отыгрывался. Отца у меня, к сожалению, уже нет.

– А я на что? – возразил Смирнов.

– Ты – батька. Как Махно, – не согласился проигравший и повторил: – Ну?

– Скорее всего, тихо подъедут по тропке через лес, – ответил Смирнов.

– Почему? – быстро спросил Сырцов.

– Дважды мазаться на пятачке, въезжая в наш проулок и выезжая из него – не то чтобы очень для них опасно, но, во всяком случае, крайне нежелательно: кто-нибудь да обратит внимание. Ночных влюбленных парочек здесь как собак бездомных. Вероятность того, что они по тропе вырвутся из леса, почти стопроцентная. А уходить будут по проулку на пятачок и далее как положено.

Сырцов сразу все понял, а Казарян, в связи с отсутствием в последнее и весьма длительное время сыскного опыта, – нет.

– Обратно лесом им безопаснее, – возразил он, поморгав армянскими выразительными глазами. За Смирнова ответил Сырцов:

– В ночи, по лесной тропке… Вы видели ее извивы? На скорости и в мандраже – это же наверняка остаться без машины.

– Понятно, – сказал Казарян. – Что делаем, Саня?

– Ждем, – ответил Смирнов. – А как окончательно стемнеет, я вас разведу по точкам. Оружие проверили? Я за тебя, Витя, беспокоюсь.

– Иваныч, обижаешь, – действительно обиделся Кузьминский.

– Они уже изготовились, они уже где-то рядом! – с восторженной яростью воскликнул Сырцов и наконец, бросив карты, поднялся из-за соломенного стола. – Вот теперь-то и начнется настоящий покер!