Любить и убивать

– Тогда самое время водки выпить! – понял Казарян.

– Выпьем, – согласился Смирнов и взглянул на часы. Было четверть четвертого. Перевел жалеющий взгляд с часов на Сырцова. – Только втроем. Жоре предстоит еще одна грязная работенка.

– В связи с провалом операции устрашения локальная операция возмездия? – мгновенно понял четкий сыскарь Сырцов. – Перехват?

– Ты – молодец, Жора, – искренне похвалил его Дед. – Сколько их, по-твоему, будет? Разумно подсчитай, без охотничьего запала.

– Скорее всего один, – подумав, решил Сырцов. – С укороченным «Калашниковым». Пальнуть и ужом уйти. Наименьший риск.

– Теперь думай – откуда?

– Из леса – опасный повтор, со стороны улицы – не идиоты же они! Два соседних участка. Вероятней всего – с того, который справа, где художник обитает. Полгектара, никаких культурных насаждений, кусты, и собаки нет.

– Возьмешь его, Жора? – нежно любя сейчас Сырцова, спросил Смирнов.

– Возьму, – без паузы ответил Сырцов.

– Тогда собирайся, – решил Смирнов.

– Мой любимый «байард» великоват для пластунских передвижений, а ваш парабеллум подойдет. Дубинку бы покороче и поухвастистей. Ну и, естественно, наручники. Эх, где мой камуфляж и милая жилетка!

– Пойдем ко мне, там все подберем, – решил Смирнов, и они удалились во внутренние, так сказать, покои.

– Господи, какой я старый! – в озарении огорчился Казарян.

– Рома, а мне тогда о чем вздыхать? – издевательски поинтересовался Кузьминский.

– О том, что ты ничего не можешь! – разозлился Казарян.

Обиделись друг на друга, замолчали ненадолго, потому что вернулись Сырцов со Смирновым. Был Сырцов в смирновском хэ/бэ бэ/у, но жилеточка на нем – фирменная, целевая. Не утерпел, надо полагать, Дед, приобрел. В дополнение к перечисленному к жилеточке Сырцов прикрепил и десантный нож. На всякий случай.

– Мы здесь, на террасе, и вправду водку будем пить, Жора, – сказал Смирнов.

– Как подсадные утки, – тотчас догадался Сырцов.

Смирнов, не отвечая, еще раз ласково осмотрел его, поворачивая вокруг оси, а потом дал легкий подзатыльник и признал:

– Ты стал мастером, пацан.

– Спасибо, Дед, – первый раз при Смирнове и вслух назвал его Сырцов. Смирнов все понял и приказал без металла в голосе:

– Топай, внучок.

– Вот как раз топать-то мне и не следует, – полувозразил Сырцов, шагнул к двери и исчез во тьме.

Лаз, тайный лаз в заборе существовал. Его в большом секрете проделали художник и Смирнов, которые иногда, томимые жаждой и таясь от жен, пользовались им для свидания втроем: художник, полковник и бутылочка. Проникнув на чужой участок, Сырцов, найдя оптимальное для возможного обзора место, замер, умер и осмотрелся. Уже заметно светился восток, и стали видны если не предметы, то силуэты их. Заросли, высокие деревья, непонятные сооружения и, главное, забор. Откуда пойдет? Откуда пошел бы ты, Сырцов, таким, каким ты был лет пять-шесть тому назад? Первое: подальше от участка Смирнова. Второе: там, где как можно больше затемнено. Третье: со стороны глухой стены хозяйской дачи. И последнее: где бы меньше звучал, когда через него полезут, забор. Прикинув все, Сырцов окончательно выбрал позицию.

Но зазвучал при перелазе забор – пискнул, покряхтел. Силуэт мелькнул над штакетником и вдруг исчез. Залег ненадолго, значит, паренек. А потом совсем рядом возникла рослая и широкая фигура, совсем рядом – в трех шагах.

Мощный человек шагал почти бесшумно, а Сырцов просто бесшумно. Через участок художника шагали к даче Смирнова. Шагали шаг в шаг. Когда увиделась освещенная смирновская терраса и человек снял с плеча короткий автомат, Сырцов двумя широкими беззвучными шагами приблизился к человеку с автоматом и с несдерживаемой силой ударил его тяжелой дубинкой туда, куда надо: точно над правым ухом.

Не зашатался, не поплыл, не сполз – как колода, рухнул вперед лицом вниз. Очень удобно: Сырцов сел автоматчику на задницу, завел безвольные руки за спину и защелкнул наручники. Поднялся, посмотрел, прислушался. Клиент пока отсутствовал в реальном мире. Тогда Сырцов ухватил его за ворог камуфлированного комбинезона и поволок к заповедному мужскому лазу. Тут понял, что один не справится, и позвал открыто громким голосом:

– Витя, помоги!

Выскочивший из света во тьму ни хрена не видевший Кузьминский спросил:

– Ты где, Жора?

– Здесь. Здесь. Здесь, – раздельно трижды произнес Сырцов, чтобы Кузьминский шел на голос. Виктор радостно подбежал.

Умаялись сильно, пропихивая могучее бескостное тело через лаз! Далее пошло как у детишек с саночками: втроем с присоединившимся любопытным Казаряном домчали человечка до террасы как по льду. Не особо церемонясь, протащили по ступенькам и бросили на пол перед сидевшим в качалке Смирновым. Но не умер бедный раб у ног непобедимого владыки: когда гражданина в камуфляже перевернули на спину, веки на размалеванном по всем правилам лице дернулись. Глянув на это ужасающее личико, эмоциональный Сырцов хлопнул себя по бедрам и матери о ахнул:

– …твою мать!

– Ведите себя культурно, молодой человек! – картинно потребовал запыхавшийся Казарян, а Смирнов тихо попросил:

– А теперь в подробностях, Жора.