Любить и убивать

Дед Смирнов вздохнул протяжно, подсосал нечто в зубах, которых не было (обе челюсти – вставные) и спросил непонятно:

– За что же ты должен наказывать нас?

– Вы в нас стреляли и убили одного, – быстро сообразил Леха.

– Господи, и такой за старшего! – печально удивился Смирнов. – Жора, он – дурак или прикидывается?

– Прикидывается, – безжалостно определил Сырцов.

Смирнов шмыгнул носом, кося под маразматика, достал носовой платок, утер слезящиеся глаза и взрывно высморкался. После этого аккуратно сложил платок, возвратил его в карман и поинтересовался:

– Ты будешь нам служить, Леха?

– Это что, – вспомнив уроки Сырцова, встрепенулся Леха, – вы меня перевербовываете? Перевертыша из меня делаете?

– Нет, Жора, ты его не доучил, – укорил Смирнов. – Я тебе что – деньги собираюсь платить, в жопу целовать за доставленные сведения? Не надейся. Я свистну – ты прибежишь и доложишь нам все, что знаешь. Кто ты, Алексей Решетов, есть сейчас? Ответь мне.

– На этот глупый вопрос не желаю отвечать.

– Чему же ты его учил, Жора? – страдальчески полюбопытствовал Смирнов. – Бездарно отбрехиваться? Ложиться под первого попавшегося квалифицированного волкодава?

– Не под первого попавшегося волкодава, Александр Иванович, а под хорошего инструктора. Под меня, – возразил Сырцов.

– Помнишь, что Жуковский Пушкину написал? – спросил Смирнов и выбрался из кресла-качалки. Выбрался и стал напротив стула, на котором мирно сидел Леха. Леха увидел смирновские глаза и впервые в жизни испугался по-настоящему. Смирнов поморгал часто и процитировал Жуковского: – «Победителю ученику от побежденного учителя».

– Что-что, а Леха – не Пушкин, – убежденно заявил Сырцов.

– Об этом я догадался, – сказал Смирнов. – После того, как ты его заломал.

– Саня, – попросил Казарян, – может, хватит?

– Пока нет. – И Дед попросил Сырцова: – Жора!

Сырцов левой рукой поднял за грудки Леху и правым коленом ударил его по яйцам. Очень больно было Лехе. Он прижал локти к паху и немужественно застонал. Он стонал в скверной позе и туго соображал. Смирнов, слегка модифицировав, повторил давний и самый главный вопрос:

– Теперь ты работаешь на нас, Леха?

Леха не отвечал.

– Пока у тебя отсюда два выхода, Решетов. Первый: мы сдаем тебя ментам. Отломят тебе срок или не отломят – жизнь твоя как наемника кончилась.

– А с чем вы меня ментам сдать можете? – попытался Коньком-Горбунком выступить Леха. Видимо, боль в яйцах поутихла.

– Нигде не зарегистрированный «Калашников» и показания четверых свидетелей, неудачный ты мой питомец, – популярно объяснил положение дел все тот же Сырцов. – Выход второй: мы тебя отпускаем и – есть у нас такие возможности – даем знать твоим работодателям, что тебя словили, как клопа на подушке. В этом случае тебе тоже конец, и конец окончательный – смерть.

– Жора, – распорядился Смирнов, – возьми его игрушку и постреляй с участка художника. А я из «узи» отвечу. Их слухач, я думаю, в лесу.

– Понял, шеф, – сказал Сырцов и удалился.

Через три минуты раздалась дьявольская очередь. Вышедший во двор Смирнов пострелял из «узи» в воздух. Пострелял и вернулся на террасу.

Террорист Леха сидел как гость.

– Леша, – добро сказал Смирнов, – сейчас вернется мой друг Георгий Петрович Сырцов, и он обо всем с тобой договорится.

Вернулся Сырцов, глянул на Смирнова, глянул на Леху и приказал:

– Пошли, стрелок.

Они ушли, Сырцов и Леха. Казарян, противу кавказских обычаев, налил себе стакан водки и выпил. Кузьминский, укоризненно глянув на него, налил себе и тоже выпил. Восстановил справедливость. Смирнов, приводя в исходное еврейский автомат и вроде бы не глядя на них, спросил:

– На кого обижаетесь?

– На тебя, – тут же ответил Казарян.

– За что?

– Не говоришь. – Казарян плеснул себе еще граммов семьдесят, но не стал их выпивать, поболтал только. – Кто они?

– Догадываюсь, Рома, но не знаю. – Смирнов подошел к столу, налил и себе, выпил. Понюхал ладонь. – Главный теперь у нас – Жора. Мы старые, мы к делу не особо годные. Мы только для того, чтобы он был не один.

Глава 32

В одиннадцать ноль-ноль Сырцов спросил у секретарши:

– Когда Валентин Константинович может меня принять?

Секретарша еще раз осмотрела его и ничего не поняла. Задала ответный нейтральный вопрос:

– Как ему доложить? Кто вы такой?

– Сырцов.

– Нс знаю, не знаю, – холодно ответила тренированная немолодая секретарша. – Валентин Константинович безмерно загружен.

– У него посетители?

– Он работает с документами.

– Доложите, а? – беспомощно попросил Сырцов. Секретарша в третий раз посмотрела на Сырцова, встала, вошла в бронированный кабинет, вскорости вышла и пригласила неохотно:

– Можете войти.

Логунов от Сырцова не таился: как раз без стеснения наливал в стакан любимый свой «Джим-Бим». Увидев посетителя, предложил, не особо настаивая:

– Вам налить?

– Не надо.

Логунов выпил, ухмыльнулся и сказал, как бы на итого намекая:

– Многое вы, наверное, знаете, Георгий. Только вот что?

– Многое, как вы изволили заметить. Я видел вас там.

– Так значит, это вы перепутали все милиционерам?

– Раз я перепутал, то пока не буду вас сдавать. Вы убили Машу?