Любить не модно

– Сколько в тебе личностей живёт?

Шумно вздыхает, упирает руки в бока и качает головой, глядя в землю, тем самым давая понять, как же ему со мной дико сложно.

– Обсудим это потом, ладно? – резко приближается, хватает за руку и куда-то тащит.

– Когда? – кричу ему в спину. – В следующей жизни?

– Сплюнь! Не дай Бог мне встретить тебя в следующей жизни!

Через полчаса я уже сижу на скрипучей кушетке в травмпункте второй городской больницы. Выскочка сидит напротив и глаз с молоденького доктора не спускает, отслеживая пристальным взглядом каждое его неловкое движение. А движения и вправду неловкие, видимо травматолог только-только с учёбой закончил.

– Я практикант. – А, ну теперь понятно. Неуверенно улыбается мне, заверяет, что ему не впервой накладывать повязку на запястье и возвращается к работе.

У меня растяжение связок кисти правой руки. Что в моей «прежней» жизни обернулось бы целой трагедией для скрипачки, но сейчас… сейчас это круто! Можно целый месяц ничего не записывать в школе!

– У вас такой вид, будто сейчас расплачетесь, – даёт оценку моему выражению лица травматолог-практикант, словно его об этом кто-то просил. – Так больно?

Да. Душа болит.

– Нет.

– Если хотите, можете приезжать сюда каждый день, и я лично буду контролировать процесс заживления, – улыбается.

Это ещё что? Чудик в очках пытается заигрывать со мной?

Искоса поглядел на Митю, у которого рожа кирпича просит, и вновь на меня:

– Я заканчиваю в семь.

– Она несовершеннолетняя!!!

Да чтоб тебя!

– СПАСИБО, ЧТО НЕ ЗАБЫЛ СООБЩИТЬ!

***

«Тугая повязка должна находиться на кисти и запястном суставе на протяжении 5 – 7 дней. После этого ограничьте физическую нагрузку еще в течение 2 – 4 недель. Сегодня можете приложить холод. Также не противопоказаны согревающие компрессы с целью улучшения кровоснабжения в месте растяжения. За счет притока крови процесс восстановления проходит быстрее и…»

Договорить практиканту Митя не дал, буркнул вялое «Спасибо», взял меня за здоровую руку и повёл на выход.

Вёл за руку до самой машины.

Вёл. Меня. За руку!

Как ребёнка, что ли?..

Даже думать об этом не хочу.

Всю дорогу домой тишина в машине стояла гробовая. Мне говорить не хотелось, а Митя видимо был слишком раздражён и боялся наговорить лишнего. Во всяком случае, ни о чём таком я его не просила и себя ему на шею не сажала, так что альтруистические наклонности – его личная проблема.

Однако вскоре мне предстояло очень удивиться, обнаружив, что мы только что проехали мимо «Клевера» и теперь движемся вовсе не в направлении моего дома, а куда-то ещё.

«Ауди» паркуется напротив подъезда одной из многочисленных старых пятиэтажек, на одной из ничем не отличающихся друг от друга жилых улиц, и моя немного успокоившая свои нервы нянечка, взглянув на меня снисходительно, сообщает:

– Пойдём.

– Куда?

– Ко мне домой.

Не успеваю я справиться с неожиданным известием, да и вообще придумать, что бы такого оригинального съязвить в ответ, как вдруг изо рта Мити выпархивает ругательство, которое даже я себе не позволяю, взгляд тяжелеет, а между бровей появляется глубокая впадинка, и на этот раз не я стала причиной таким внезапным переменам. Митя смотрит мимо меня, в окно, где недалеко от подъезда стоит очень подозрительного вида парочка в чёрных костюмах и кожаных куртках нараспашку. Обоим точно за сорокет перевалило, один из мужчин нервно курит, а второй смотрит ровно в нашу сторону, вдруг поднимает руку и с не на шутку пугающим лицом, подзывает к себе Митю двумя пальцами (явно же не меня)!

– Какие-то проблемы? – настороженно смотрю на Митю, у которого лицо приобретает пунцовый оттенок, но вижу, – пытается сдерживать эмоции.

– Сиди в машине, хорошо?

– Кто это такие? – Спрашиваю ещё и потому, что не похожи эти два терминатора выходом из бандитских девяностых, на тех крутых «Людей в чёрном», что на своей крутой тачке высаживали Митю у «Клевера». Тут прямо все отличия на лицо! Эти больше на бандитов похожи, а те на… на крутых «Людей в чёрном», – именно. Хотя… вот смотрю на них и не могу избавиться от ощущения, что что-то в их образе не так. Словно не в своей тарелке себя чувствуют, а ботинки-то как блестят, начищенные и вроде бы даже не дешёвые! И вот эта маленькая деталь в конец вводит в заблуждение.

Одним словом – очень странные парни.

С каждым из них Митя здоровается рукопожатием, а затем прячет руки в карманы джинсов и на время всего разговора стоит ко мне спиной, а по затылку считывать эмоции, к сожалению, не представляется возможным. Слегка приоткрываю окно, ругая себя, что не додумалась сделать этого раньше и слышу:

– Это работа! – рычит один из мужчин явно недобрым тоном. – А ты нас нервничать заставляешь, сечёшь? И не только нас!

Большего расслышать не удаётся. А когда Митя возвращается в машину, то выглядит совсем неважно. Думаю, так выглядит человек, у которого в жизни крупные… очень крупные проблемы. И мне стоит огромных усилий учесть его нынешнее моральное состояние и прикусить язык, чтобы не дать волю любопытству и наверняка сунуть нос не в своё дело.