Любить не модно

– Много для кого, – усмехается низко и взглядом своим из-под бровей меня насквозь пронзает, что так и хочется сползти по спинке кресла и превратиться в лужицу на полу. – Со многими компаниями из Москвы сотрудничаю, и из Питера. Некоторые артисты напрямую ко мне обращаются.

И это, несомненно, круто! Но как-то не сходится многое.

– А почему тогда ты ещё не там? Не в Москве?

Гитара замолкает, и на несколько секунд в студии воцаряется тишина, а затем Митя просто сообщает:

– Потому что тайная покупка музыки вместе с авторскими правами на неё, довольно прибыльное дело.

Едва ли не ахаю:

– То есть другие компании и артисты платят тебе не только за музыку, но и за право выдавать её за свою? То есть… они талантливые благодаря тебе, а ты… а ты здесь?!

Откидываясь на спинку кресла, Митя расслаблено смеётся, ероша пальцами волосы:

– «Полный пакет», Кристин. И договор о неразглашении. Это работа, бизнес, коммерция, называй, как хочешь. Мне платят, и платят много, мне доверяют, а и не жалуюсь. Меня всё устраивает.

– И много платят? – скептически протягиваю.

– На жизнь хватает.

– Значит не особо много. А почему бы тебе самому не попробовать…

– Крис! – перебивает твёрдо. – Я ответил на твой вопрос, верно?

– Намёк понят, – цокаю и возвращаюсь к разглядыванию аппаратуры, как белоснежная акустическая гитара вновь оживает под пальцами Мити, рождая самое настоящее волшебство. Кажется, оно наполняет собой всё пространство, воздух… пропитывает собой каждую клеточку моей кожи, а сердце, словно в такт мелодии, стучит всё чаще, всё громче… Пока я неотрывно смотрю на него.

Могу смотреть до бесконечности, – только позвольте. Могу слушать его музыку до бесконечности, могу просто сидеть в этом кресле до бесконечности, словно и нет за этими стенами целого мира, потому что всё, что мне нужно… уже здесь. Прямо передо мной. Смотрит прямо на меня…

– Ты её любишь?

Гитара с противным «звяк» замолкает, а пристальный взгляд Мити всё ещё прикован к моему лицу.

И он не отвечает.

Почему ты молчишь?

– Она даже не живёт здесь, – с болью, с грёбаной надеждой.

– Потому что здесь громко, – говорит не сразу, с хрипотцой, почти шёпотом.

– Только поэтому? – тону в его глазах, молюсь про себя: «Скажи, что не любишь! Скажи, что причина свадьбы не в чувствах к ней! Придумай, соври, не отталкивай! Я перед тобой, как на ладони, безо лжи и притворства. Просто возьми меня за руку, прижми к себе, скажи, что тоже это чувствуешь. Ты чувствуешь! Скажи!»

Ещё пауза. Эта тишина становится невыносимой.

Звякают струны, и гитара возвращается на стойку, а Митя неспешно, словно не зная, как поступить правильно, подходит ко мне. Замирает передо мной, и ноги сами поднимают меня с кресла, чтобы смотреть ему в глаза… так близко. Он вновь так близко… и так далеко.

Лицо будто маска каменная, каждая чёрточка, каждая мышца вопит о напряжении, и лишь глаза по-прежнему живые, полные той самой безысходности, что видела раньше…

Ещё ближе. Всего чуть-чуть, чтобы дышать с тобой одним воздухом. Ещё чуть-чуть, чтобы чувствовать жар твоей кожи. Ещё чуть-чуть, чтобы представить нас вместе… вот так просто, друг напротив друга, глаза в глаза…

Только я и он. И больше никого не существует.

Только я и он.

И он прав… я всего лишь глупая школьница, что позволила себе так ошибочно, так напрасно и так отчаянно влюбиться в человека, чьё сердце принадлежит другой.

– Крис, я не…

Поздно.

Мои руки коснулись его горячей напряжённой шеи. Мои принципы перестали иметь значение. А мои губы коснулись его губ.

Всего мгновение… Прекрасное, незабываемое, такое сладкое и такое болезненное. Всего мгновение, чтобы прижаться к нему всем телом, чтобы почувствовать вкус его губ, чтобы узнать, что такое, когда сердце бьётся на пределе.

Всего мгновение. Невинный, но такой желанный поцелуй.

На который он не ответил.

– Кристин… – он отстранился.

– Прости, – через секунду я уже была в коридоре.

– Кристина!

– Мне просто было это нужно. Прости. – Не помню, как оказалась на улице, я не отдавала отчёта своим действиям. Не помню, как бежала домой. Не помню, как открывала входную дверь и включала свет…

Зато никогда не забуду записку, написанную от руки матери, которую я нашла на кухонном столе:

«Прости, Крис. Ты знаешь, я тебя очень люблю… Но я так больше не могу. Я умираю здесь, – в этом городе, в этой квартире… Прости, доченька. Ты сильная, а я нет. Ты справишься, ты уже такая взрослая и стойкая девочка, а я слабая, жалкая и никчёмная. Прости, умоляю… я так больше не могу. Прости и… не ищи меня, Крис. Умоляю, не ищи. Мама».

Глава 19

– Крис?.. Эй, Крис? Ты слушаешь?.. Криииис?!