Любитель шампанского

– О, поверьте, так говорят ну абсолютно все преступники! – просиял Роулинс. – Я поражен, Корридон. Вы – и вдруг уподобляетесь прочим!.. Заходите сюда, старина. На вашем месте я был бы горд, – продолжал он, заводя его в купе первого класса, из которого только что сам вышел. В купе сидел еще один полицейский, метнувший на Корридона хмурый взгляд. – Нам пришлось потеснить пассажиров, чтобы освободить место. А из Данбара специальная машина отвезет вас в Лондон. Вы должны чувствовать себя важной персоной!

– И так чувствую, – заверил Корридон. – Однако в Лондон возвращаться не собираюсь.

– Мне искренне жаль, старина, но с вами хотят немного потолковать, – сказал Роулинс, вытаскивая пачку сигарет. – Какие-то мелочи, очевидно… Попортим здоровье?

Корридон взял предложенную сигарету и прикурил от зажигалки инспектора.

– Ну, если так, – рассмеялся он, – то не возражаю. – Ему хотелось выяснить, знает ли Роулинс, что Энн в поезде. – Кстати, откуда вы взялись?

Роулинс устроился возле двери.

– Мы сели в Бервике, увидев ваше красивое лицо в окне. Не хотелось беспокоить вас раньше времени. Правда, Хадсон?

Хадсон, сидевший рядом с Корридоном, хмыкнул.

– Наши парни засекли вас еще в Кингз-Кросс, – продолжал инспектор, – да чуть-чуть опоздали. Пришлось позвонить в полицию Питерборо, и на поезд сел инспектор Стюарт. Судьбе было угодно, чтобы я сам оказался в Карлайле – совсем по другому делу, не имеющему к вам никакого отношения. Мне позвонили, и я присоединился к вам в Бервике.

«Ни слова об Энн», – с облегчением отметил Корридон.

– Вы предъявляете мне обвинение?

– Только в самом крайнем случае, – с обворожительной улыбкой ответил Роулинс. – И на вашем месте я бы до этого не доводил. Не стоит портить отношений. Я предпочитаю обратиться к вашей доброй воле. Конечно, если вы заупрямитесь, я вас арестую. Так что решайте.

– В чем меня обвиняют?

Роулинс подмигнул.

– Ну же, старина, не стоит допытываться. Коли совсем припрет, я всегда к чему-нибудь смогу придраться… В первую очередь мы хотим с вашей помощью взять этого поляка. А потом уже, возможно, придется побеседовать с вами более серьезно. Не говорю, что это обязательно, но и зарекаться не стану.

– Другими словами, доказательств у вас нет, – подытожил Корридон. – И обещаю вам, никогда не будет.

Роулинс глубоко затянулся.

– Увидим! – беспечно проговорил он. – Признаюсь, старина, я бы с огромным удовольствием засадил вас за решетку. И даже, если повезет, обеспечил бы вам петлю. Все не дает мне покоя тот маленький эпизод перед войной, когда вы прикончили секретаря посольства. Знаете, у меня такое чувство, что я плохо тогда сработал, а от плохой работы, извините за вульгарность, у меня изжога.

– Какого секретаря посольства? – спросил Корридон.

– Ладно, ладно, сейчас это не имеет значения… А та блондиночка, – неожиданно прибавил инспектор, – хороша была в постели?

– Вы говорите загадками! Сперва секретарь посольств, теперь какая-то блондинка… Что это значит?

Роулинс весело обратился к двум детективам, смотревшим на Корридона с холодной неприязнью.

– Вот выдержка, а?! Да, ему палец в рот не клади. – Инспектор вновь повернулся к Корридону. – Я говорю о той шлюшке, которую вы проводили домой в ночь на семнадцатое мая, о Рите Аллен. Ну, помните, та, что упала с лестницы и сломала себе шею?

– Впервые о ней слышу, – с готовностью ответил Корридон. – У меня немало знакомых блондинок, но Рита… Нет. Как, вы сказали, ее фамилия?

Неожиданно чья-то тень упала на пол купе, и Роулинс быстро вскинул голову. В дверях стояла молодая девушка. Корридон тоже поднял голову, и по его спине пробежал холодок. Это была Энн.

Она стояла на пороге и улыбалась Роулинсу.

– Прошу прощения. Я бы хотела здесь сесть, – сказала она, переведя взгляд на толстые ноги инспектора, которые загораживали проход.

Роулинс стремительно поднялся.

– Извините, мадам, – вежливо произнес он, – купе забронировано. Уверен, что вы найдете себе другое место.

– Боюсь, чго и дальше все занято, – возразила Энн, ничуть не смутясь. – Я уже смотрела. И потом, нигде ведь не обозначено, что купе забронировано?

Совершенно верно, мадам. Но мы из полиции, – терпеливо разъяснил Роулинс. – Так что вынужден вам отказать. Весьма огорчен.

– О, я не знала. Но раз вы из полиции… Могу я попросить вас об одном одолжении? – Энн кокетливо улыбнулась.

– Разумеется, – удивленно согласился Роулинс. – О чем речь?

– Мой брат утверждает, что никто еще никогда не заплатил штрафа в пять фунтов за то, что без причины сорвал рычаг аварийного тормоза. Он говорит – обман! Но ведь на самом деле штрафуют, правда?

– Штрафуют, мадам, действительно штрафуют, – ответил Роулинс. – Это все?

– Да. Простите за беспокойство.

Сердце Корридона заколотилось. Этот абсурдный вопрос мог означать только одно: Энн собиралась остановить поезд, чтобы дать ему возможность удрать.

– Пустяки, мадам, рад служить! – галантно сказал Роулинс.

– Еще раз спасибо. – Энн улыбнулась и закрыла дверь.

– Очаровательная девушка! – заметил Роулинс, потирая ладони. – Старина, вы, как знаток женщин, не находите, что она очаровательна?