Читаем Люблю, скучаю… Ненавижу! полностью

Наташа подошла, взяла у неё Пупсика и указала на платье:

– Ниночка, ты для начала примерь, ладно? Просто посмотри, как будет смотреться.

– О’кей. – Подруга взяла чудо с перьями и потопала за шторку.

Я сделала то же самое.

Как раз, когда уже надела на себя наряд и пыталась застегнуть молнию на спине, в моей сумке затрезвонил телефон.

Я достала его и ответила на звонок.

– Да?

– Карина, это Филипп.

– Филипп? – Удивилась я.

– Мой красавчик звонит? – Раздался голос псевдо-глухой Нины из соседней примерочной.

– Филя? – Я выбралась из-за шторки и направилась к двери. Вышла из зала, прикрыла дверь и остановилась у окна в коридоре. – Да, Филь, я слушаю. Как ты узнал мой номер?

– Прости, твоя мама дала. Я приходил, искал тебя, мы ведь… вроде договаривались вчера.

– Ох, да, просто я сейчас на примерке платья. – Мои пальцы нервно разгладили перья на подоле. – А ты… ты хотел встретиться?

– Да. Если можно.

– Слушай, а если я приду не одна, ничего? Тут со мной невеста и ещё кое-кто.

– Конечно. Со мной сейчас тоже друзья, я тогда возьму их с собой. Давай встретимся в кафе?

– Какое кафе? Называй. Через час будем там.

– «Фламинго». Это Приморский бульвар, помнишь?

– Фламинго? Помню, Филь, конечно! – Я расплылась в улыбке.

Мы часто проходили мимо этого кафе и рассматривали посетителей через стекло. Воображали, что станем взрослыми и будем отдыхать там каждый вечер. Сейчас так забавно это вспоминать!

– Тогда через час.

– Договорились!

Я сбросила звонок, прижала телефон к груди и покачала головой. Вроде всего лишь встреча, даже не свидание, а почему-то так тепло стало на душе.

– Кх-кхм. – Кашлянул вдруг кто-то за моей спиной.

Я резко обернулась.

Радов. В строгом сером костюме, сшитом точно по фигуре, с узким лиловым галстуком, край которого прячется под стильным серым жилетом. Идеально причёсанный. Статный, элегантный, красивый – закачаешься!

– Шикарно выглядишь… – Обведя меня взглядом, хмыкнул он и только затем посмотрел в глаза. – Обычно так одеваются танцовщицы кабаре или… проститутки. – Макс нагло улыбнулся. – Но тебе идёт.

– Спасибо, Радов, ты, как всегда, ужасно мил. – Сжав в руке телефон, я сделала к нему шаг. Прищурилась, внимательно разглядывая его лицо. – Только вот… что это?

– Где? – Он коснулся своей щеки.

– Тут. На твоём лице. – Я указала на уголок его губ. – Да у тебя же рот перекосило от самодовольства!

– Разве? – Усмехнулся он, явно получая удовольствие от очередной нашей схватки.

– Да. – Заверила я, кивнув. – Вообще-то, я не верю в пластическую хирургию, Макс, но в случае твоей напыщенной ухмылочки лучше было бы и рискнуть. Такая милая мордашка… – Я приблизилась к его лицу, и в носу защекотало от пряного мужского парфюма. Дышать мне стало гораздо труднее, но я взяла себя в руки. – И такой уродливый перекос…

Меня словно магнитом потянуло к его губам. Макс наклонился ниже, и на секунду я испугалась, что он хочет поцеловать меня. Казалось, поцелуй уже неизбежен, но у меня вовремя получилось остановиться.

Я нахмурилась, а затем громко и прямо ему в лицо воскликнула:

– Ты что, следишь за мной?! Какого лешего ты здесь оказался?!

32

Макс

Ох, как мне нравилось, как она злится!

Наморщила лоб, вскинула брови, стиснула руки в кулачки, а глаза как загорелись – того и гляди, испепелит одним взглядом. Да ещё и стоит так близко, что медовый аромат её волос крадёт моё дыхание.

Сам не понял, как подался вперёд, ухватил её за талию и крепко прижал к себе.

– Ох!

Наверное, всё ради вот этого момента, когда её глаза ошеломлённо распахнулись, а рот от неожиданности принял форму буквы «О». Такой дерзости Карина от меня не ожидала и потому попросту опешила.

– По-твоему, я специально приоделся в этот чудесный костюмчик, чтобы поиграть с тобой в шпионов?

Девушка жадно глотнула воздуха, но попытку вырваться не сделала. Лишь хлопала ресницами, пристально разглядывая моё лицо. Её губы дрожали, а высокая грудь, прижатая к моей груди, часто поднималась и опускалась.

– Платье в тебе явно лишнее, – хрипло сказал я, переведя взгляд с её лица на её бюст, обтянутый грязно-лиловой тканью.

Снова поднял глаза.

– Руки убрал. – Нетвёрдым голосом произнесла она и упёрлась в меня ладонями. – Быстро.

Было не похоже, что она действительно этого хочет.

Девушка взволнованно облизнула губы, и мой пульс ускорился.

– Может, я не хочу их убирать? – И прижал её к себе крепче.

Наверное, у меня поехала крыша. Забыл, как больно было в прошлый раз, и захотел, чтобы она напомнила?

– Не надо, Макс. Я не хочу. – Прошептала Карина слишком быстро, и её ложь прозвучала слишком явно. – Я не игрушка.

Не знаю, как моя ладонь вдруг оказалась на её лице, но факт остаётся фактом – я коснулся большим пальцем её щеки, нежно провёл от уголка губ до виска и убрал за ухо непослушную прядь волос.

– Так, значит, соскучилась по нему? – Я безумно хотел поцеловать её, но всё ещё чувствовал себя уязвлённым. – Назначила свиданку в кафе?

Перейти на страницу:

Все книги серии Молодежная серия

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Рыбья кровь
Рыбья кровь

VIII век. Верховья Дона, глухая деревня в непроходимых лесах. Юный Дарник по прозвищу Рыбья Кровь больше всего на свете хочет путешествовать. В те времена такое могли себе позволить только купцы и воины.Покинув родную землянку, Дарник отправляется в большую жизнь. По пути вокруг него собирается целая ватага таких же предприимчивых, мечтающих о воинской славе парней. Закаляясь в схватках с многочисленными противниками, где доблестью, а где хитростью покоряя города и племена, она превращается в небольшое войско, а Дарник – в настоящего воеводу, не знающего поражений и мечтающего о собственном княжестве…

Борис Сенега , Евгений Иванович Таганов , Евгений Рубаев , Евгений Таганов , Франсуаза Саган

Фантастика / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Альтернативная история / Попаданцы / Современная проза
Судьба. Книга 1
Судьба. Книга 1

Роман «Судьба» Хидыра Дерьяева — популярнейшее произведение туркменской советской литературы. Писатель замыслил широкое эпическое полотно из жизни своего народа, которое должно вобрать в себя множество эпизодов, событий, людских судеб, сложных, трагических, противоречивых, и показать путь трудящихся в революцию. Предлагаемая вниманию читателей книга — лишь зачин, начало будущей эпопеи, но тем не менее это цельное и законченное произведение. Это — первая встреча автора с русским читателем, хотя и Хидыр Дерьяев — старейший туркменский писатель, а книга его — первый роман в туркменской реалистической прозе. «Судьба» — взволнованный рассказ о давних событиях, о дореволюционном ауле, о людях, населяющих его, разных, не похожих друг на друга. Рассказы о судьбах героев романа вырастают в сложное, многоплановое повествование о судьбе целого народа.

Хидыр Дерьяев

Проза / Роман, повесть / Советская классическая проза / Роман