Люблю, скучаю… Ненавижу!

– Иди за свой столик. – Выдавила я.

– А ты иди домой.

– Нет.

– Ты опять за своё?

– То, что тебе не нравится мой ответ, не значит, что это не ответ.

– Красивой девушке опасно быть здесь одной. – Он почти упёрся подбородком в моё плечо.

Я закрыла глаза. «Я – красивая. Красивая!»

– Это не твоё дело. – Прорычала я вслух. – Иди, займись той брюнеткой, а со своими делами я уж как-нибудь справлюсь сама.

– Пойдём, отвезу тебя домой.

Он меня что? Отвезёт?

Я обернулась и уставилась на него. Макс кивнул.

– Идём, Колючка. – И протянул мне руку.

Наверное, любая девчонка удавилась бы за возможность держать его за руку, но для меня это значило намного больше, чем для любой из них. Поэтому я медлила.

– Идём. – Улыбнулся он.

И сам взял мою ладонь.

Мы направились в сторону уборных и вышли через чёрный ход. Макс открыл для меня пассажирскую дверцу и посадил в салон. Моё сердце, кажется, уже не билось. Или билось так медленно, что у меня тряслись коленки, и кружилась голова.

– Ты чувствуешь себя самостоятельной. – Сказал он, заведя мотор. – Но, поверь, мужчины могут быть очень опасны. Особенно в таком месте, особенно под влиянием алкоголя. Не стоит ходить по барам одной.

– Я могу постоять за себя. – Ответила я, пристёгиваясь.

– Девушке твоего возраста положено ходить с подружками в кинотеатр или в парк, а не в питейные заведения.

– Какого такого возраста? – Фыркнула я. «Неужели, он ничего не видит?». – Мне скоро семнадцать!

– Это просто совет. – Улыбнулся он. Это была одна из тех обворожительных улыбок, которые нужно выписывать безнадежным больным и выдавать строго по рецепту. – Совет старшего товарища.

Я отдёрнула юбку и отвернулась к окну.

«Товарищ он мне, блин!» До чего же обидно! Я закусила губу, чтобы не разреветься, и всю дорогу уговаривала себя не хлюпать носом, чтобы он не догадался, что мне хочется плакать. От натуги начало саднить в горле, а в глазах застыли предательские слёзы.

– Не злись, – тихо сказал Макс.

Я не ответила.

Всё смотрела искоса на его сильные мужские руки, лежащие на руле, и думала о том, что он высадит сейчас меня у дома, а сам поедет обратно и будет обнимать этими руками ту идиотку из «Фламинго».

И мне приходилось стискивать челюсти, чтобы не допустить слёз. И стискивать так сильно, что искры летели из глаз.

Машина остановилась у нашего дома, и я пулей вылетела из неё и помчалась к двери. Он дождался, когда я войду внутрь, и только тогда уехал.

– Что-то случилось, Карина? – Спросила мама.

– Ничего! – Я промчалась мимо неё и взбежала вверх по лестнице.

Упала на кровать в своей комнате и стала колотить руками подушку, а потом разревелась.

Они вернулись домой через час, и я была удивлена, когда услышала их голоса. Мама была чрезвычайно мила с Радовым и ничем не выдавала своего осуждения. Всё-таки, это не её сын бросил учёбу. Она велела им разогреть ужин и отправилась спать, а я прокралась на цыпочках в коридор и убедилась, что они вернулись насовсем и останутся у нас ночевать.

Не знаю, что это значило, но я радовалась, как сумасшедшая тому, что они не остались там, в кафе, с этими девушками. Мне было спокойно от того, что Макс предпочёл гулянке ночёвку в нашем доме.

Я оставила дверь в свою комнату открытой – мало ли. И полночи ждала его. Но, разумеется, он не пришёл.

Наверное, поэтому я с досады и злости на следующий день облила их девчонок водой с балкона.

Дело было так: эти две швабры, с которыми парни вчера отдыхали во «Фламинго», припёрлись к нам в дом ближе к вечеру. Вовка велел им ждать, а сам побежал звонить Максу и одеколониться. Эти расфуфыренные метёлки встали аккурат под моими окнами и стали обсуждать Радова: какой он красавчик, как смотрел на одну из них, как жаль, что он так рано засобирался домой и прочее.

Ну, я и не выдержала.

Да ещё и кувшин, полный воды, из которого я обычно поливала цветы, как назло, оказался рядом. Будто сам в руку попросился. И всё. Я взяла его и выплеснула на них сверху все три литра.

Шуму поднялось! Визгу! Эти мокрые курицы забегали, заголосили. Мой братец тоже психанул: ворвался ко мне в комнату, замахал руками, стал обзывать. Родители прибежали.

– Да я просто цветы поливала. – Пожала плечами я. – Откуда я могла знать, что Вовкины тёлки будут под окнами пастись?

– Придурочная! – Бросил Вовка и побежал утешать подружек.

А я улыбнулась, и мама, скорее всего, всё поняла. Но ругать не стала.

А вечером, когда мой брат переодевался, готовясь на очередную свиданку, на пороге моей комнаты появился Макс.

– Зачем ты это сделала? – Его плечи ссутулились.

– Что именно? – Вздёрнула носик я.

– Ты знаешь. – Тихо произнёс он.

Вошёл и закрыл за собой дверь. Моё сердце забилось оглушительно громко. Так, будто собиралось выпрыгнуть из груди.

Я сделала шаг, облизала губы и посмотрела на него снизу вверх.

– Зачем? – Строго повторил Макс.