Люблю, скучаю… Ненавижу!

– А зачем тебе такие, как они? – Я подошла ещё ближе и замерла. Внимательно вгляделась в его пронзительные карие глаза. – Зачем тебе эти дешёвые курицы, когда есть я? – «Неужели, он не видел, как сильно я любила его? Неужели, не видел, что мне больше никто не был нужен?» Я медленно подняла руку и коснулась пальцами его щеки. Он была колючей в том месте, где пробивалась чёрная щетина. – Я ведь люблю тебя. – Прошептали мои губы.

«Я что, реально сказала это вслух?»

Глаза Макса потемнели, в них засверкали молнии.

Он провёл языком по губам, немного подался вперёд, наклонился к моему лицу… а затем вдруг резко перехватил мою руку. Его пальцы сжались, черты лица заострились, стали жёсткими, неприступными.

– Никогда больше не говори так. – Холодно сказал он, выпрямляясь. Отбросил от себя мою руку и покачал головой. – Малолетки меня не интересуют, ясно?

Развернулся и, точно ошпаренный, вылетел из моей комнаты прочь.

Вот теперь моё сердце не билось точно.

Я покачнулась, приложила ладонь к груди, но ничего не почувствовала. Пусто. Словно ничего там и не было.

34

«Кого ты видишь каждый раз, когда закрываешь глаза? Кого ты видишь?» – стучало у меня в висках.

Что это? О чём он хотел сказать?!

«Кого?..»

Да. Всякий раз, когда я ложилась спать и смыкала веки, передо мной вставал его образ. Всякий раз, когда я держала Яна за руку, я прикидывала, каково было бы вот так держать ладонь Максима и идти с ним рядом по улице. Всякий раз, когда бывший парень меня целовал, я думала о том, что было бы, будь мы всё ещё вместе с Радовым? У меня по-прежнему замирало бы сердце, когда его губы касались бы моих губ?

Только одна беда: когда я думала о прошлом, я ощущала его как отголоски своей старой боли. Словно бы это прошлое было застарелыми ранами на моём теле: «О, болит, – значит, к дождю». Но что, если, вспоминая Радова, я чувствовала не боль, а… любовь? Что, если это она всё время жила во мне, заставляя так сильно сжиматься сердце от воспоминаний? Что, если она… всё ещё жива?

Вот о чём я подумала, когда он взял меня за руку и задал этот вопрос. Я поняла, что никуда она не девалась. Эта любовь всегда была со мной. Я носила её в себе все эти годы…

Я не знала, что чувствую, когда убегала от него – и тогда, и сейчас.

А когда он спросил меня, кого я вижу, когда закрываю глаза, я осознала, что… любовь убить нельзя. Попытаться убить её – это как убить себя. Невозможно. Даже если тебе удастся похоронить чувства где-то глубоко в своей душе, всё равно найдётся кто-то смелый или глупый, кто однажды ковырнёт твою рану, да так, что всё потаённое вдруг обнаружится под слоями лет, мыслей и тяжких переживаний и прорвётся наружу с такой невероятной силой, что прежняя боль только умножится.

– Вижу, ты тоже не в восторге от платья. – Поникла Наташа, когда я ворвалась в помещение салона и помчалась прямиком в примерочную, даже не глянув на себя в зеркало.

– Зато оно так мило развевается при ходьбе. – Хмыкнула Нина. – Гляди, пёрышки так и летят по ветру!

Я забежала в примерочную, задёрнула штору и наклонилась локтем на зеркало, чтобы отдышаться. Сердце стучало так сильно, что буквально вырывалось из груди.

– Что такое? – Спросила Ниночка, аккуратно отогнув край шторки.

Шелест подола её платья предупредил меня о её приближении, поэтому я успела смахнуть слезинку ещё до того, как подруга увидела моё лицо.

– Ты плачешь? – Всё-таки, заподозрила она.

– Это так… – Отвернулась я. – По работе…

– Согласна, платья так себе. – Хихикнула Нина. – Зато можно жрать, как не в себя, на свадебном застолье – перья мёртвых лебедей отвлекут внимание от внезапно раздувшегося живота. Они вообще от чего хочешь отвлекут внимание! Они, блин, фио-ле-то-вые!

– Ну, что, как вам наряды? – Громыхнул на весь салон голос вошедшей Алисы. – Правда, шикарные?

– Знаешь, Алис, мне кажется, они… слишком шикарные для моего торжества, – замялась Наташа, – и девочкам не очень нравятся.

– Но ведь ты же сказала, что они тебе по душе?

– Да-а, но… Если честно, я ничего не понимаю в платьях и в моде. Думала довериться тебе, как профессионалу, а теперь девочки их примерили, и, знаешь, они реально какие-то громоздкие и вычурные. Они не в духе нашего спокойного и нежного торжества.

– Если честно, они просто отстойные! – Не стала церемониться Лариса Александровна.

Кажется, её голос прозвучал из одной из примерочных.

– Поддерживаю! – Крикнула Ниночка.

– Но как мы сейчас найдём несколько подходящих одинаковых нарядов, правильно оттеняющих белоснежность платья невесты?! – В голосе Алисы послышались истеричные нотки. – Наталья, вы ведь должны сиять в свой самый важный день, а наряды подружек должны…

– Я понимаю, но, может, всё-таки найдётся что-то менее экстравагантное?

Я выдохнула и выбралась из примерочной: