Любопытная

– В наш век фабрик129 недостает одной – Фабрики Славы – Glorious Office. Если бы небесный голос не велел мне осуждать скверные розыгрыши, я бы посвятил себя воплощению самой головокружительной мистификации, на которую только способен человеческий разум. Прежде я бы завладел всеми суетными страстями, затем – всеми ценностями, преданными забвению. Из обеих частей я бы создал воображаемый золотой век, населив его недалекими, но реальными чиновниками. Среди них были бы ученые, составившие словарь на незнакомом им языке; художники, ни разу – как им и положено – не видевшие, как рождается картина; писатели, не читавшие и Соареса130. Увидев их бронзовые статуи в городских скверах, имена – в названиях улиц, я бы сказал: «Эти люди сделаны на моей фабрике славы». Я позволил бы молве увековечить свой грандиозный розыгрыш и посмеялся бы надо всеми. Зная, что за посмешищем скрыто страдание, я оплакиваю жизнь, но не смеюсь над ней.

– Вернемся к моему вопросу.

– Лучше отправимся в Erotic Office. Я оплатил услуги поэта – вы едва ли угадаете цену. Настоящий поэт – непризнанный, мучимый голодом и жаждой читать стихи, с изможденным телом, но чистой душой – стоит восемнадцать сотен франков.

Принцесса стукнула каблуком:

– Небо́, прошу вас, вы сведете меня с ума вашими ужасными выдумками!

– Они столь же ужасны, сколь разумны. Считая Erotic Office обязательным этапом путешествия, я побывал там сам. Мне предоставили перечень услуг, добавив, что за деньги можно получить любого мужчину. Я назвал имя – Четтертон131. На поиски ушел месяц – похоже, они увенчались успехом.

– Поэт продает себя!

– Сколько удивленных возгласов за один вечер, милая Поль! Не знаю, походит ли он на молодого Ролла132 и знает ли, куда его отвезут, но я уверен: у него нет шансов продать себя принцессе Рязань. Если он того заслуживает, он будет спасен!

– Вы утверждаете…

– Я не утверждаю. Я не исключаю, что миссис Рокинс посмеется над нами и предложит вам молодого актера из театра Батиньоль – я не могу поручиться за слова сводницы. Но обещаю: если через три минуты вы не примите решения, я снимаю плащ, и вы никогда не увидите Erotic Office. Довольно притворяться, словно маленькая девочка!

– Да, Небо́, я неправа. До сегодняшнего дня ваш спутник Поль – или Ладислас – был одет как мужчина. Теперь же в дом свиданий с вами отправится девушка – в качестве женщины! Я вверяю вам свою репутацию и безопасность.

Небо́ взял со дна чаши хрустальный осколок и протянул его Поль.

– Разбитая чаша!

– Мы можем склеить осколки, – сказал Небо́ с иронией.

– Поедемте! – внезапно решилась Поль

– Наденьте это платье, – он протянул маскарадный костюм.

– Я никогда не оденусь подобным образом!

– Поэт – или притворщик – волнует вас достаточно, чтобы не решиться испугать его. На бал-маскарад вы одели бы именно это – маску и черную вуаль!

– Я подчинюсь вам, чтобы возместить сегодняшние капризы, но вам следует отдать мне должное! Вы берете оружие – стало быть, нам может грозить опасность?

– Ничуть, но у меня есть рациональные соображения.

Наулице по-прежнему шел дождь, кучер покашливал на своем сиденье.

– Мы являем собой славное дополнение к «Отплытию на Цитеру»133!

Всю дорогу Поль молчала, необычайно встревоженная в ожидании предстоящего свидания.

– Где мы?

– На авеню Иена. Еще несколько поворотов – и мы очутимся в средоточии удовольствий!

– Вы владеете искусством испортить любую ситуацию, – с раздражением сказала Поль.

– Действие порчи начнется уже здесь – нам придется немного помокнуть, чтобы кучер не видел, в какую дверь мы заходим.

– Квартал вокруг площади Этуаль выглядит столь пристойным!

Поль смотрела на длинную улицу, блестевшую после дождя. По обеим сторонам окна дорогих гостиниц были закрыты.

– Не кажется ли вам этот дом пристойнее других?

– Отчего?

– Это дом свиданий.

Небо́ четырежды позвонил, соблюдая между звонками равные промежутки времени. Дверь отворилась, и они вошли в роскошный вестибюль, ничем не отличавшийся от передних обычных домов. К ним вышел портье.

– Мы пришли по семейным делам, получив сию телеграмму.

Небо́ протянул бумагу голубого цвета.

Портье позвонил в колокольчик. В ответ на сигнал появился лакей и принял депешу из рук портье.

– Нас заставляют ждать в передней, как выражается старуха Ортанс.

Лакей вернулся и движением руки пригласил следовать за ним. Они поднялись на второй этаж, где перед ними распахнулись двери гостиной, обставленной с великолепным вкусом. Едва они успели окинуть взглядом редкие безделушки, украшавшие этажерки, как к ним подошла худощавая женщина невысокого роста с седеющими волосами и в платье из шуршащего шелка. Она смотрела на них поверх очков.