Любовь

Лет шестнадцать, а может, постарше. Красивая шея…

– …Он возил важных людей на рыбалку в открытое море. Шерифа, его все звали шеф Силк, – это был Папин лучший друг. И знаменитых певцов, руководителей оркестров. Но он брал и Сэндлера, хотя тот был простой местный житель, он работал на консервном заводе, как и все тогда. Папа мог с легкостью общаться с любыми…

Ему вряд ли понравится этот старушечий костюм, который на мне сейчас…

– …Люди его просто обожали, и он был ко всем добр. Конечно, по завещанию он оставил в основном все мне, хотя если послушать некоторых, то жену вообще не следует обеспечивать…

Похож на тех ребят из мужского блока, которые играли в баскет, а мы глазели на них сквозь проволочную ограду, провоцируя их, а они глазели на нас, обещая нам…

– Мне просто повезло. И я это знаю. Моя мать поначалу была против этого брака. Папин возраст и все прочее. Но мой отец, когда нас увидел, сразу понял, что нас связывает настоящее чувство. И смотри, чем все обернулось. Без малого тридцать лет абсолютного блаженства…

Охранники просто сгорали от зависти. Колошматили ребят, а все оттого, что мы на них глазели, с жадностью, как толпа болельщиков, смотрели, как под их пропотевшими трениками набухают холмики…

– …Ни он, ни я никогда не смотрели на сторону. А отелем управлять, уж ты поверь мне, – это не хаханьки. Все на мне держалось. Ни на кого положиться нельзя было. Ни на кого!

Шестнадцать, ну, может, чуть постарше. И в баскетбол играет. Сразу видно.

– Ты вообще слушаешь? Я же делюсь с тобой важной информацией. Тебе бы надо все это записывать!

– Я и так запомню.

Через полчаса Джуниор снова переоделась в свой кожаный жакет. Увидев ее на подъездной дорожке, Ромен сразу подумал то же, что и дедушка, – и невольно ухмыльнулся.

Джуниор это оценила. Потом в точности, как ребята из мужского блока, он нахохлился и стал безразличным – готовым быть отвергнутым, готовым огрызнуться. Но Джуниор не дала ему времени опомниться – сразу рванула с места в карьер.

– Только не говори, что ты трахаешь и этих старушек тоже!

Тоже!

Волна смущения, окатившая Ромена, смешалась с всплеском гордости. Она предположила, что он способен на это. Что у него это было уже много раз, что он может выбирать женщину, какую захочет, – и даже парами, Тео, парами!

– Это они тебе сказали?

– Нет, но могу поспорить, они об этом думают.

– Ты их родственница?

– Еще чего! Я теперь тут работаю.

– И что делаешь?

– То да се.

– Что то и что се?

Джуниор оценила взглядом свой подарок судьбы. Она поглядела на лопату в его руках. Потом на его промежность, потом на лицо.

– У них там есть комнаты, куда они никогда не заходят. С диванами и тэ дэ.

– Да ну?