Любовь – это путешествие

– Например, когда папа смотрит телик по вечерам, а ты прибираешься? – поднимаю брови я.

– Вот-вот. А он готовит!

– Но меню и продукты на тебе, – напоминаю я.

– Каждый делает свое, – хмурится мама.

О хозяйстве всегда думают женщины, однако говорить об этом с мамой бесполезно. Она считает, папа – образец современного мужчины только потому, что сам гладит свои рубашки.

– Хоть помыть пол разрешишь? – спрашиваю я.

– Конечно! – радуется мама и передает мне резиновые перчатки. – Ты и вправду изменилась. Была беззаботной студенткой, и вот поглядите – ответственная молодая леди…

– Да ну тебя. В общем, не знаю, чего я стесняюсь. Предложу Дилану переехать.

– Только если сама этого хочешь, родная. У тебя вся жизнь впереди, торопиться некуда. А за интерес Дилана не волнуйся. Он же почти всегда рядом с тобой.

– Я могу как-то помочь? – спрашивает Дилан, появляясь на пороге кухни.

Мама бросает на меня многозначительный взгляд, будто желание Дилана помочь с посудой – признак того, что он не может вынести и пяти минут разлуки.

– Я дома! – кричит Деб, хлопнув дверью. – Тень Адди уже здесь? А, вот и он. Привет, Дилан! Помоги мне с резюме, хорошо? Посмотри, что я написала, и поправь… – Она швыряет пакеты на стол. – Поумнее, что ли.

– «Тень Адди»? – посмеиваясь, повторяет Дилан.

Деб отмахивается и раздраженно цыкает, не найдя чистых стаканов в шкафчике.

– Еще не домыла, что ли? – закатывает глаза сестра, потянувшись к посудомойке.

– «Спасибо за чистую посуду, мамочка», – спокойно отвечает ей мама.

– «Тень Адди»? Я что, преследую ее? – нервничает Дилан.

– Нет, ходишь за ней на веревочке, – поясняет Деб. – Мне нужна кружка! Пап! Папа! У тебя моя кружка с бульдогом?

– Нет! – гремит папа из гостиной.

– Она была под столом у тебя в комнате, – напоминает мама. – Я утром ее унесла, она в посудомойке.

– Под столом? – удивляюсь я.

– На веревочке? – не сдается Дилан, насупив брови.

– Когда приезжает Шерри? – спохватывается Деб.

– Завтра, – угрюмо отвечает папа. Он ворчит, потому что к приезду Шерри ему приходится убираться в так называемом «кабинете» – каморке, полной всякого хлама вроде деталей паровозиков и самолетиков, старых подшивок журналов и нерабочих ноутбуков. Папа терпеть не может, когда приезжают гости: для мамы это прекрасный повод избавиться от его запасов.

– И ты с ней согласна? – Даже хмурится Дилан очень мило.

Меня накрывает волной нежности, и все сразу кажется таким простым! Обнимаю его за шею и целую.

– Думаю, тебе пора перестать мотаться по съемным квартирам.

– То есть? – удивленно отстраняется он.

– Мама разрешила тебе пожить у нас, пока не купишь квартиру.

– Ух ты! – присвистывает Деб, проходя мимо. – Дилан переезжает к нам!

– На время, – краснею я, уже пожалев о своей опрометчивости. – Он и так постоянно у нас ночует.

Дилан только и хлопает длинными ресницами, а я все больше переживаю. Но тут он стискивает меня в объятиях и зацеловывает щеки, лоб, шею. Извиваюсь и хихикаю.

– Спасибо, – обращается он к маме. – Вы с Нилом так добры… И спасибо тебе, – шепчет он мне в ухо.

– Подожди благодарить. – Я с улыбкой его отталкиваю. – Вот надоест папин храп за стенкой и набеги Деб на кухню в пять утра, еще сам сбежишь.

Дилан встречает Шерри на вокзале. Понятия не имею, где он раздобыл машину. Она просто раз – и появилась! Новенькая, с цветочным ароматизатором, созданным человеком, который о розах и лилиях только в книжках читал.

Шерри как всегда похожа на образцовую студентку частной школы. Высокий хвост, никакого макияжа – но только на первый взгляд – я-то знаю, сколько времени и усилий она тратит на уход за собой. Мы жили вместе на втором курсе, так что между нами не осталось никаких секретов. Личные границы были размыты, правила приличия забыты, чистые трусики одалживались только так.

Шерри с порога кидается ко мне, и мы радостно повизгиваем, как девчонки в американских комедиях. Когда-то сделали так шутки ради, но теперь это уже традиция.

– Адди, как я скучала!

– Заходи же! – Тащу ее внутрь. – Папа даже навел порядок в твоей комнате.

Шерри часто к нам приезжает. Ее родители еще более эксцентричны, чем она сама: стоит ей приехать домой, как они поручают ей какое-нибудь абсурдное дело: то связать длиннющий шарф для благотворительной ярмарки, то приютить заезжих монашек.

– Надеюсь, Нил оставил мне модельку самолета, – смеется Шерри по пути в папин кабинет. – Дом, милый дом! – радостно восклицает она, подпрыгивая на кровати. – Ладно, один из домов. Самый очаровательный! О, мистер и миссис Гилберт! Привет!

– С приездом, дорогая, – обнимает ее мама.

Родители любят Шерри, как и все на свете. Не любить Шерри – это как ненавидеть щенят.

– Поставлю пока чайник, – вызывается она, оттолкнув Дилана с дороги. – Мне столько надо рассказать!

И мы все идем на кухню следом за ней.

– Хорошая из меня вышла сваха? – спрашивает Шерри маму, наливая воду в чайник. – Говорила же, что подыщу Адди парня?

– Никто не просил, – хмурюсь я.

– И во Францию я тебе пригласила, – говорит она, ткнув в меня пальцем. – А она собралась в учителя! В школах нет мужчин!