Любовь горца

Она быстро взобралась на холм, немного запыхавшись, и поспешила к оленьей тропе в надежде, что ее довольно прозрачный намек на то, что она не нуждается в сопровождении, будет понят. Но нет.

– Возможно, вы почувствуете себя спокойнее, если я скажу, что работаю мастером на винокурне и знаю, кто вы такая, потому что был на дороге, когда случилось то происшествие с чекой на колесе.

Филомена остановилась у самого края леса и повернулась к молодому человеку лицом:

– Вот как? А я вас не помню.

Хотя, сказать по правде, запомнила она только могучую фигуру лэрда.

– Я все больше стоял за вашим экипажем, – сказал он довольно робко. – На мне была такая лихая шляпа.

Порывшись в памяти, Филомена поняла, кто перед ней.

– Красная шляпа и темная куртка?

– Это был я. Знаете, может, вам будет интересно, но это ваша воспитанница назвала мою собаку Трикси, когда была еще совсем маленькой!

– Вот как! – Филомена убрала выбившуюся прядь волос в пучок на затылке. Ей действительно стало теперь спокойнее, и она меньше волновалась из-за того, что осталась наедине с незнакомым мужчиной в лесу. – Простите, пожалуйста, мою нелюбезность, но я не привыкла ходить одна по лесу с незнакомыми мужчинами.

– Не стоит извиняться, – произнес он, и в его глазах мелькнула лукавая искорка. – Теперь, когда мы уже знакомы, позвольте мне проводить вас до замка. Вы англичанка, и я ничуть не сомневаюсь в ваших способностях. Но как я буду глядеть в глаза матери, если она узнает, что я бросил в лесу девушку, которая едва не утонула?

Глаза у молодого человека были такими красивыми, а выражение лица – таким искренним, что ему невозможно было отказать. К тому же она совсем не торопилась вернуться в дом, где ее преследовали демоны.

– Правильно ли я предполагаю, что вы живете где-то поблизости? – спросила Филомена, наклоняясь за цветком вереска, растущего на самом краю леса.

– Да, – и он махнул рукой на северо-запад, легко догнав ее и поравнявшись. – Я из Инвертон-Кип, к северу от Герлох. А сюда я пришел с другими работниками, чтобы заняться переработкой летнего урожая, а потом посеять озимые.

– Да? А я и не знала, что недалеко от Рейвенкрофта есть еще один Кип.

Приветливая улыбка молодого человека опять пришлась ей по сердцу.

– Это еще одно гнездо Маккензи, которым управляет граф Торн.

– Я никогда не встречала графа Торна.

– И не надо вам его встречать, – серьезно предупредил юноша. – Это сводный брат Рейвенкрофта. Он большой любитель хорошо пожить и знаменитый развратник. Такой красивой девушке, как вы, стоит его избегать, а то можно попасть в беду.

Филомена подняла в изумлении брови:

– Я и не знала, что у Рейвенкрофта есть еще братья.

Молодой горец посмотрел на нее с интересом:

– Что вы имели в виду, говоря «еще братья»?

О боже, как же она могла так оговориться? Естественно, о Дориане Блэквелле мало кто знает. То есть о том, что раньше он был Дуганом Маккензи. Филомена никогда не простит себе, если выдаст секрет, который принадлежит не ей! Особенно если доверила Блэквеллам собственную тайну.

– Не многие посторонние знают о Хеймише, – сказал молодой человек, почувствовав ее огорчение. – Удивляюсь, что вам, англичанке, сказали так много.

– Я думала, Хеймишем звали отца Рейвенкрофта.

– Так и есть, – кивнул Гэвин, внимательно на нее посмотрев. – Но точно так же зовут старшего брата Лиама.

– Господи боже, сколько же их всего, братьев Маккензи?

– Слишком много. – Гэвин стал вглядываться в глубину леса в сторону Рейвенкрофт-Кип, хотя до него было еще очень далеко.

Филомена едва успела заметить тень, которая легла на добродушное лицо молодого горца, как она тут же исчезла.

– Время, когда лэрдом был Хеймиш-старший, было для клана Маккензи из Уэстер-Росс очень тяжелым, – пояснил он. – Молодой Хеймиш был первенцем, но незаконнорожденным. Лиам появился после него. Вскоре маркиза, его мать, умерла, как говорили многие, при подозрительных обстоятельствах. Ходили слухи, что после этого родились еще один или два бастарда, и никто не знает, кто и сколько именно. Лэрд не был добрым человеком, и своим любовницам он не оставлял выбора…

Филомена кивнула, и сердце ее сжалось от жалости к тем бедным женщинам, которых бросил покойный лэрд Маккензи.

– Я кое-что слышала об этом. И этот граф Торн – один из незаконнорожденных детей?

– Нет, он – первенец от второй жены лэрда Маккензи, поэтому получил младший титул и более скромный замок.

– А что стало с младшим Хеймишем?

«Однако если его судьба была такой же ужасной, как у Дориана Блэквелла, то лучше бы мне об этом не знать», – подумала Филомена.

– В основном его воспитывали вместе с Лиамом. Они были довольно близки, вместе ушли на войну, только…

– Только что?

– Лиам вернулся, а Хеймиш погиб в море.

– Как это печально!

Какое-то время они шли молча. Филомена сорвала еще несколько побегов с поздними цветками вереска, стебельки дикой лаванды и мелкие белые цветки с пушистыми листьями, похожими на папоротник. Неожиданно ей пришло в голову, что ее букет похож на те, что кладут на могилы.