Любовь и честь

Нора почти лишилась ума. Она стала искать камень или что-то тяжелое, чтобы разбить им головы. Но на земле ничего не было. Люди в Ходдерби хорошо ухаживали за своими посадками. Она снова подняла глаза. Эдриан как раз наносил удар, странный удар с финтом, который попал Дэвиду в ребра и сшиб его с ног. Нора вскочила на ноги и кинулась к брату, который старался подняться. Эдриан перехватил шпагу и ударил его рукоятью по черепу. Дэвид уронил голову и затих. Нора упала в грязь и потянулась к брату. Как много крови! Как много... У нее не получалось зажать рану ладонью. Он умер... нет! На шее чувствовался пульс, но глаза были закрыты.

— Очнись! — Кровь никак не останавливалась. Нет! Нет...

Кто-то схватил ее за руку и хотел оттащить прочь. Ее брат остался лежать. Его окружили люди Эдриана и закрыли от глаз Норы. Кто-то опустился на колени. Эти люди ему не друзья, они так неаккуратны. Пусть оставят его в покое.

Кто-то крепко удерживал ее кисть. Нора попыталась встать на ноги. Солдаты собирались поднять Дэвида.

— Не прикасайтесь к нему! Оставьте его! Бог не простит вам... Осторожнее! Осторожнее!

Грубые руки силой заставили ее отвернуться в другую сторону. Пожар распространялся. Языки пламени плясали на крыше. Адский огонь окрасил лицо ее мужа. Он шагнул к Норе и злобно крикнул:

— Идиотка! Тебя могли убить!

Нора изумленно застыла. Он кричит на нее? Он, человек, который едва не убил ее брата? Или все же убил?

Она отвернулась, но Эдриан поймал ее за руку и притянул к себе.

— Смотри мне в глаза, — страшным голосом приказал он.

Нора хотела выдернуть свою руку.

— Пусти! Я должна быть с ним.

— Можешь отправляться вместе с ним в ад! — заорал Эдриан. — Ты что, совсем рехнулась? Берегла для него порох? Позволила ему держать порох под своей крышей? И ты поверила, что он им не воспользуется?

— Прекрати! — Нора вцепилась в его руки, которые трясли ее так, что у нее стучали зубы. — Прекрати!

— Может, ты подставишь ему свой лоб, чтобы у него была мишень для тренировки в стрельбе? Ну, скажи мне, Леонора!

— Пусти меня! — взвизгнула Нора.

И он отпустил, да так неожиданно, что она едва не упала. Отпустил и отвернулся, но, уходя, бросил:

— Больше никогда не читай мне проповедей о чести. Слышишь, никогда! И не притворяйся, что тебе есть дело до этого дома. Чтобы порядочная хозяйка держала порох под своей крышей, подвергая опасности себя и доверившихся ей невинных людей... — Он задохнулся, умолк и потер лицо руками, оставив на нем кровавый след — алую маску с горящими зеленым светом глазами. — Никогда, Нора Колвилл, не говори со мной больше о чести.

Он развернулся на каблуках и ушел.

Нора смотрела ему вслед и слушала усиливающийся рев. Рыдания, да, это были рыдания, они вырывались из ее губ, грубые и бессмысленные, как рев животного. А вокруг танцевали блики пожара, бросая отсветы на окровавленную землю.

Глава 19

Был серый холодный день, серая бесцветная хмарь приглушила осенние краски земли. Со склонов сползал туман и укрывал провалы долин. Они скакали на юг, но туман не позволял рассмотреть окрестности.

— Милорд!

Дорога, прямая и ухоженная, позволяла двигаться быстро, но кавалькаду задерживали Нора и пленник. При этой мысли Эдриану хотелось пришпорить своего жеребца. Через три дня он будет спать в своей постели в Сохо.

— Милорд!

Резкий голос Брэддока прервал размышления командира.

— Говори, — отозвался наконец Эдриан, хотя надобности в этом не было. Он и так знал, что ему сообщат.

— Она умоляет о встрече с ним.

Умоляет? Вот как? В первый день она этого требовала. Во второй — просила. Он не мог спокойно отнестись к тому, что сейчас она молила. Эта мысль его раздражала.

Он не для того демонстрировал холодную отстраненность, чтобы добиться притворной покорности. Эдриан с самого начала знал — хотя временами, как дурак, забывал об этом, — что стальной стержень внутри ее не согнется. В то утро, после ее страшного рассказа о ребенке, и даже в самый момент, когда Эдриан решил сделать ее своей женой, он понимал, что брачные обеты не даруют ему преданности Норы. Все, что он мог сделать, — это обеспечить ее безопасность.

Он не мог предусмотреть другого — своей собственной слабости, фатальной трещины в защитной оболочке, которую одно только присутствие Норы делало все шире и шире. Беря ее в жены, Эдриан говорил себе, что делает это ради ее спасения, ради того, чтобы защитить Нору от ее собственной глупости. Но оказалось, что нельзя обладать ею и не изменять при этом себе. Нора своим присутствием лишила его здравого смысла.

Его любовь к ней погубит не только его самого, но и ее. Он приставил шпагу к глотке этого негодяя, Дэвида Колвилла, но мысль о жене удержала его руку. Раньше он не задумываясь нанес бы последний удар.

Нора действует на него как яд. С этим нужно бороться. Безумный план ее брата мог привести к гибели ее саму и всех в доме. Такой идиотизм следует уничтожать в зародыше, а не позволять разрастаться. Тем не менее забота о Норе вынудила Эдриана проявить ненужное милосердие. И жизненный опыт, приобретенный такой дорогой ценой, ничем ему не помог.