Любовь и честь

— Точно, он всегда знал, как залезть тебе под юбку. Он тебя одурманил, заставил забыть долг. Видит Бог, я должен был догадаться, что этот пес снова объявится. Надо же, как высоко он нацелился! А ты, Лео? Где твоя честь? Как ты могла пойти против семьи?

— Я помогала тебе, — сквозь зубы начала Нора, — как только могла, всеми силами. Помогала, не считаясь со здравым смыслом и всеми разумными доводами. И подумай, братец, какую награду я получила за все старания — разрушенный Ходдерби! Говоришь, я пошла против семьи? Отлично! Теперь я этому рада. Говорю тебе, я покончила с твоими делами.

Она в бешенстве направила свою лошадь прочь. Но в глубине души Нора знала, что виноват не только Дэвид. Если он переступил черту дозволенного, то ответственность за это лежит на ней. Она никогда не простит себе того, что случилось.

— Ты права.

Неожиданное признание ошеломило Нору. Она повернула назад и настороженно посмотрела на брата. Он пришпорил лошадь, и они поехали нога к ноге. Дэвид взял ее руку и пожал.

Нора посмотрела на место, которого он коснулся, и подняла на брата вопросительный взгляд. Дэвид сморщился.

— Лео... — Он подался вперед и улыбнулся, — прости, сестренка, что я усомнился в твоей верности. И признаю, что моя стратегия была... глупой. Но видит Бог, я был в панике. А как же? Видишь ли, в Ходдерби я оставил одно сокровище. — Он бросил на сестру косой взгляд. — Ты должна понимать, о чем я.

На миг его чары подействовали на нее. Она с болью вспомнила, что значит быть его сестрой, всегда пользоваться его чуть насмешливым вниманием, поддержкой и теплом, которого ей так не хватало в отце.

— О, Дэвид! — Слезы выступили у нее на глазах. — Тебе не следовало возвращаться. Меня не надо было спасать.

Он покачала головой:

— Колвиллы никогда не бросают своих.

— Но я теперь Феррерс.

Он моргнул.

— Я признаю свою вину в этом. Мне следовало быть на месте и защитить тебя. Но я искуплю свою вину, Лео. Я убью его ради тебя.

На Нору вдруг снизошло ледяное спокойствие. Она отняла у него свою руку.

— Как легко ты говоришь об убийстве. — Похоже, во Франции отец поощрял в нем упрямство и природное пренебрежение к мнению женщины. — Однако ты должен принять факты. Мой муж не позволит тебе сбежать. Тебе предстоят суд и Тауэр. — Услышав название этого места, Нора почувствовала дурноту. Во рту как будто возник вкус крови.

Дэвид натянул вожжи, насколько возможно приблизился к Норе и шепнул ей в самое ухо:

— И все же, Лео, я тебя удивлю.

Она рывком отстранилась:

— Что ты имеешь в виду?

— У меня есть план. — В голосе Дэвида звучала лихорадочная нотка.

Нора насторожилась. План! Будет ли конец его фантазиям?

— Ты с ума сошел? Все кончено. Ваш груз с оружием перехвачен. И порох... Ты в плену. Твоя единственная надежда — заключение в тюрьму. Иначе — смерть.

— Как видно, ты не очень горюешь об этом.

— Не... — Тяжело дыша, она осеклась. Впрочем, зачем себя останавливать? — Не смей сомневаться в моей любви к тебе. Я много раз доказывала ее.

— Любовь — это, конечно, хорошо, — резко ответил он. — Но где твоя верность? Разве ты ее сохранила по отношению ко мне? Вот что я хочу знать!

Он говорил так, словно ее преданность ничего не стоила. Почему он не видит правду?

— Я бы сделала все на свете, чтобы спасти тебя, — внезапно охрипнув, проговорила она. — Но деньги, которые могли бы пригодиться на взятки, истрачены на оружие. А мой муж... Он со мной даже не разговаривает.

«И скорее всего мне предстоит увидеть, как ты умрешь», — мысленно добавила она.

Она взяла Дэвида за руку. Он не сопротивлялся и только молча смотрел, как она целует грязные костяшки его пальцев. Это ее брат, высокий, гибкий, стройный. С небритыми щеками и лихорадочным взглядом. Судя по температуре пальцев, лихорадки у него не было. Его сжигал огонь страсти, которую Нора никогда с ним не разделяла. Она всегда видела только его самого и старалась выполнить свой долг именно по отношению к нему. Этого требовало их родство и благодарность за его былую доброту к ней.

— Значит, ты все еще Колвилл, — произнес наконец Дэвид.

Нора вздохнула. У них так мало времени, а они тратят его на пустые споры.

— Я вижу, кто-то ухаживает за тобой, — сказала она вместо ответа, окидывая брата внимательным взглядом. Его одежда была испачкана, но повязка на голове казалась свежей.

Дэвид усмехнулся:

— И это странно. Ведь через пару недель мне отрубят голову.

— Но, может быть... — Нора не хотела расставаться с надеждой, — король помилует тебя. Моему мужу приказано только арестовать тебя. В Тауэре тоже можно выжить.

Он с горечью рассмеялся:

— О, дорогая сестрица, — он приподнял ей подбородок, — моя дорогая глупенькая Лео! Поезжай. Скачи вперед. Предавайся своим нелепым мечтам и доверься мне. Я найду способ осчастливить тебя.

Норе показалось, что он ее ударил, такой горькой была насмешка в его голосе. Глядя ему прямо в глаза, она сказала:

— Моя любовь тебе гарантирована, Дэвид. А вот доверие? Оно сгорело вместе с Ходдерби. Если ты погибнешь, я буду оплакивать тебя до конца жизни. Но больше я никогда не скажу, что ты действовал правильно.