Любовь и другие мысленные эксперименты

Она выключила наушник. В ту ночь, когда родители сорвались со скалы, Рейчел звонила матери и оставила голосовое сообщение. Они не часто разговаривали по телефону, а когда это все же случалось, либо не понимали друг друга, либо понимали слишком уж хорошо. В общем, услышав писк автоответчика, Рейчел вздохнула с облегчением. Значит, можно было просто наговорить в трубку, как они с Артуром съездили в Диснейленд в день его рождения. Славно там повеселились, а потом встретили одного странного турка. Тот поначалу решил, что знаком с Рейчел, но после выяснилось, что он знал Элизабет в те времена, когда она была моложе, чем ее дочь сейчас.

— Просил передать тебе горячий привет, — сказала Рейчел. — Он теперь живет в Париже с женой, которую ты тоже знаешь. Селена, да? Очень милые люди, мам. Сказали, ты им помогла, когда они переехали в Лондон. Они у тебя, что ли, останавливались?

Если бы мать успела перед смертью прослушать сообщение, от нее не укрылись бы обиженные нотки в голосе дочери, безмолвный упрек в том, что она не познакомила ее с такой симпатичной парой и вообще ни разу не заикнулась о ее существовании. Рейчел тогда была молода и родителей желала видеть некими окончательно сформированными личностями, их юношеские метания, открытия и ошибки как-то не вписывались в шаблон. Теперь, став старше, она по-прежнему то восхищалась ими, то отчаянно на них злилась. Хотя, конечно, после того, как они погибли и приобрели завершенность хотя бы в этом смысле, стало проще.

Поезд остановился на следующей пригородной станции, и в кабинку вошел человек со шлемофоном на голове. Такая гарнитура подключалась к коре головного мозга и управляла телом пользователя, словно машиной, в то время как сознанием тот находился в виртуальной реальности. Рейчел передернула плечами. С помощью этой штуки можно было участвовать в разговоре, не опасаясь, что вас подслушают. По большей части люди пользовались этими устройствами для работы. Компании, стремясь максимально эффективно использовать каждую минуту рабочего дня, отправляли своих сотрудников с поручениями пешком, а не в е-карах, чтобы те поддерживали активность. Рейчел эти бедняги напоминали несчастных тараканов со вживленными микропроцессорами, которых она в детстве видела по телевизору. От одного взгляда на подобные шлемы у нее начинался приступ клаустрофобии. Почесав висок, чтобы убедиться, что у нее самой импланта нет, она снова обернулась к окну.

Артур ни за что бы на такое не пошел. Он даже операционную систему имплантировать себе в мозг не позволил, хотя «Космические решения» и заставили его пройти тесты, подтвердившие, что он сможет не менее эффективно работать и без нее. Разумеется, без импланта он показал наилучшие результаты, и компания даже в какой-то степени пересмотрела свою политику в отношении внешних операционных систем.

— Оптимальные результаты достигаются, когда за дело в ответе человек, — заверял Артур, когда Рейчел выражала беспокойство, что его могут уволить. — Ну не любой, конечно, — добавлял он, кивая на мать.

Но Рейчел не было смешно. Сделаться вот таким автоматизированным полуандроидом, как человек с имплантом, казалось ей адом. Порой ей снились кошмары, что ее загружают на жесткий диск.

— Закачивают, мам. Но до этого еще очень далеко. Ты только представь, сколько возможностей открылось бы, если бы такая технология существовала. Можно было бы сохранить все: твою память, твою личность, твои мысли и чувства. Ведь это же вечная жизнь, не зависящая от состояния планеты. Чистое бытие. Как знать, может, это уже давным-давно произошло.

Все это было сродни религии, только без ее плюсов. Рейчел не видела особой разницы между ученым, полагающим, что человеческий разум — лишь создание искусственного интеллекта, и учителем, наставлявшим детей в воскресной школе, куда родители отправляли ее, чтобы проторчать лишний час в баре. И если на дне бокала и можно было найти какое-то подобие отпущения грехов, компьютер уж точно не мог ни благословить тебя, ни простить. Ни полюбить. Она знала, что на самом деле Артур с ней согласен. А спорит просто из принципа, заставляя ее находить все новые и новые аргументы в пользу существования в виде кусков мяса.

— Ты хранитель пламени, мам. Вечная хиппи. Поступи ты на работу в компанию, там и оглянуться бы не успели, как уже плели бы цифровые фенечки.

Двери кабинки уже во второй раз захлопнулись на ее остановке, а она так и не тронулась с места, дождалась, пока Гиперлуп зайдет на третий виток. Подумаешь, проедет еще один круг.

С Артуром что-то случилось. Ну ясно, случилось, она сразу это поняла, но чем ближе она подъезжала к больнице, тем менее абстрактным становилось это «что-то». Вскоре ей предстояло узнать все о состоянии сына и о событиях, предшествовавших ее вызову на базу. Впервые с момента разговора с младшим офицером она позволила себе задуматься о том, почему Артур мог вернуться раньше, какие его возвращение будет иметь последствия и чем могла быть вызвана эта его «дезориентация».