Любовь и другие мысленные эксперименты

Волосы на висках совсем поседели. Если верить солнечным часам волосяных луковиц, ее полдень давно миновал. Так удивительно: в юности тело ее производило текучую медь, а теперь — жесткую стальную проволоку. Интересно, а сама она изменилась так же сильно, как ее волосы? Да, наверное. Временами Рейчел задумывалась, можно ли считать ее тем же человеком, что и двадцать лет назад, если все клетки тела давно заменились новыми. Раньше, когда они сменялись, повинуясь законам роста и поддержания здоровья, эффект был не слишком заметен, теперь же, когда итогом перемен становилось старение и разрушение, он казался куда более существенным. Но мог ли этот процесс не коснуться ее разума? Все связи в мозгу, конечно, тоже давно заменились. Преобразились и воспоминания, подернувшись тенью событий, произошедших позже. Если человек — это его память, а воспоминания меняются, можно ли сказать, что вместе с ними меняется и сам человек?

Оставалось только радоваться, что зеркало в ванной не пыталось измерять ее интеллектуальную активность с той же дотошностью, как и показатели физического здоровья.

Надо было покрасить волосы. Теперь Артур ее не узнает.

Рейчел было шестьдесят восемь, на пять лет больше, чем матери, когда та умерла. Старухой она вовсе не выглядела, Рейчел вообще казалось, что мать в течение жизни почти не менялась. Может, секрет заключался в том, чтобы цепляться за каждый свой недостаток, за каждую слабость, за все те качества, что мешают жить. Наплевать на самосовершенствование, навсегда остаться упрямой, узнаваемой и неповторимой собой.

— Первым делом, как только проснется, — сказала ей администратор госпиталя.

Красить волосы было некогда. Она отвернулась от зеркала, прошлась по дому, закрывая двери. Окна были закупорены наглухо, чтобы поддерживать микроклимат и ограничить уровень радиации. Выходя из дома, она не стала использовать систему распознавания радужки, и сигнализация мигала, пока она не закрыла дверь вручную. До ближайшей станции Гиперлупа идти было недалеко. Рейчел уселась на жесткое пластиковое сиденье и стала смотреть, как за окнами кабинки разгорается день, как пробуждается жизнь там, внизу, под обвивающим город сверкающим путепроводом.

Отцу удалось прожить с Элизабет большую часть своей сознательной жизни. Правда, кончилось все тем, что он убил их обоих — в Бразилии, возвращаясь с очередной вечеринки. Несчастный случай, если, конечно, то, что человек, перебрав в гостях, сел за руль и повел машину по снискавшему себе печальную славу шоссе, можно назвать несчастным случаем. Джип сорвался с крутого обрыва, тела выплыли из окошка машины и проболтались в море несколько суток, а потому в морге Форталезы смогли провести лишь поверхностный осмотр. Однако Рейчел не сомневалась, что оба ее родителя в момент смерти были пьяны вдрызг. Так они жили, так и умерли. На бумаге все выглядело вполне логично, но осознание все равно далось Рейчел нелегко. Она никак не могла перестать думать о жизни, что ждала их впереди, об их работе, увлечениях, внуке, которому они были нужны. Для ее родителей всегда имело значение только настоящее. Текущий момент — плохой он или хороший. Никаких сожалений, никаких планов на будущее.

— Вот ведь какая свобода духа, — сказал Хэл, узнав, что Николас и Элизабет удрали из Англии в бразильскую рыбацкую деревушку. — Ничто их не держит.

Рейчел, считавшей, что родителей должен был бы удержать внук и желание дать ему то, чего никогда не получала она сама, трудно было взглянуть на ситуацию его глазами. Это она должна была быть свободной духом, юной и беспечной, делать выбор в пользу современных жизненных ценностей. И где теперь ее крепкий тыл?

Браслет на руке зажужжал, и она нажала кнопку наушника.

— Миссис Прайс? Рейчел Прайс? Это доктор Кросби с базы.

Рейчел уставилась на маленькую проекцию на запястье. Доктор сидел за столом, одетый вроде бы в синий костюм.

— Да?

— Я сегодня утром видел капитана Прайса и хотел бы поговорить с вами, когда вы приедете.

Значит, все-таки «первым делом, как только проснется» сын увидел не ее. Уже многое успело случиться. Осмотр врача, завтрак, анализы, результаты. Дорогие костюмы.

— Волноваться не о чем. — Камеру Рейчел не включала, и доктор Кросби не мог ее видеть, но, кажется, все равно догадался, насколько она растеряна. — Он просто немного дезориентирован. Мне хотелось бы переговорить с вами, прежде чем вы встретитесь.

— Ладно.

— Отлично. — Он откинулся на спинку стула.

На проекции теперь виден был только костюм, лицо стало похоже на крошечную розовую креветку в синем шерстяном море. И у Рейчел мгновенно возникла идея для нового карнавального наряда. Артур вернулся, а значит, она вполне может заняться ракообразными. Через три месяца новый Комик Кон, и морские чудовища придутся там ко двору, учитывая вновь разгоревшийся интерес к Жюлю Верну.

— Мне сообщат из приемного отделения, когда вы приедете.