Любовь и ненависть

Я задохнулась от возмущения. Меня так и подмывало ляпнуть что-нибудь, от Рема это не укрылось, и он улыбнулся, я не стала сдерживать порыв и уже открыла рот…

Воздух прорезал резкий звук. Рем отскочил назад, удар сбил его с ног, отбросив к каменной стене, его ноги подкосились. Он упал навзничь и лежал, когда колоссальное давление заставило сердце подпрыгнуть и затуманило мозг. Все произошло слишком быстро! Я, открыв рот, смотрела на ардорца, упавшего на каменной дорожке, друзья-телохранители прыгнули вперед, с неимоверной быстротой, достав оружие, окружили упавшего Владыку, озираясь по сторонам в поисках угрозы.

Я наконец отмерзла, пролезла через ряд телохранителей, бросилась к Рему. Стрела попала ему прямо между грудных мышц. Он мог лишь судорожно глотать воздух, мелкие вдохи быстро пробирались вверх-вниз по его горлу, на губах пузырилась кровь.

С последней крупицей силы он поднял голову и осмотрел на меня, чтобы убедиться, что со мной все в порядке.

— Быстро, целителя! — Заорал Николас. Лиэм метнулся обратно в поселение за Ричардом.

Ледяная маска спокойствия Николаса треснула, а в его глазах плескалось отчаяние. Смертельное отчаяние, как смертельная болезнь, поразило все его тело. Пробирало до костей, выворачивало наизнанку, ломило суставы и жгло грудь.

— Мира держи его, не давай ему уйти!

— Проклятье! Где же этот целитель! — Сай был на грани истерики. — Р-е-е-м! Держись, не спи! — Со всех сторон сбегались ардорцы.

— Стрела пробила легкие, он задыхается! — В горле Рема булькало. Глаза закатились.

Прежде, чем я сообразила запаниковать, я с абсолютной уверенностью и очевидностью поняла, что к Рему явилась темнота и готова была поглотить его целиком. Села рядом, склонилась над умирающим ардорцем:

— Рем, Рем, Рем, будь со мной, не уходи, смотри на меня! ПРИКАЗ! Смотри на меня! — Фиолетовые глаза, затуманенные приближающим беспамятством широко распахнулись.

— Дыши со мной, слушай мое сердце, твое сердце бьется вместе с моим! Приказ! Дыши, вдох, выдох, вдох… — на губах Рема выступают пузыри, с хрипом дышит.

— Вдох, выдох, вдох, слушай меня, — дышим, смотрим друг на друга.

Все мое внимание сосредоточено на нем. Когда он попытался закрыть фиолетовые глаза, я покачала головой. — Нет.

Я с силой сжала его руку, поднесла к губам и поцеловала. Я по-прежнему говорила с ним, но он уже практически не слышал моих слов:

— Рем сконцентрируйся. Оставайся со мной. Я приказываю!

Услышав топот ног и голос целителя я от радости чуть не лишилась сознания.

— Сажайте его, придерживайте…да так…надо вытащить стрелу…Мира, держи его сознание…

Протянув ладонь, я погладила седые волосы Рема, по моему лицу текут слезы: — Дыши, ради меня. Смотри на меня…

Рем вдохнул, чтобы сделать меня счастливей, смотрит на меня, дышит, его губы посинели, кровь течет из его рта, я посмотрела на готового Ричарда, стоящего за спиной Рема, затем коротко кивнула всем, кто там стоял… — Поехали…

А потом я почувствовала, как грудь Рема взорвалась болью, все тело дернулось, рот широко раскрылся, чтобы выпустить вопль. Но крика не было. Он ничего больше не видел. Агония лишила его сознания. Стрелу вынули, ручьем хлынула кровь. Целитель положил ладони на его грудь…

Дождь стих окончательно, сквозь облака начало проглядывать бледно-голубое небо, есть смутная надежда на то, что вечером погода наладится окончательно. Я, вся покрытая кровью моего мужчины, лежала и смотрела на небо.

Я потеряла счет времени. Ричард побледнел, его руки дрожат. Прибежали еще целители.

— Все в порядке. Он пришел в себя. Можно переносить…

— Мы на секунду поднимем тебя Рем, ладно? — произнес Сай.

— Давайте, одновременно…Раз, два, взяли…

Дыхание раненного было хриплым и прерывистым. Когда Рема оторвали от земли, я почувствовала, что все его тело пронзила острая жгучая боль. Его перенесли на носилки и осторожно опустили. Лукас взял меня на руки, идем сквозь живой коридор ардорцев. От холода и шока у меня стучат зубы. Я не могу пошевелить руками, подошел Николас, накрыл меня своей курткой.

— Мира, ты молодец, молодец, ты удержала его…

Со всех сторон ардорцы расстреливают его быстрыми очередями вопросов, в моих ушах гудит. Казалось, еще чуть — и голова взорвется. Кто, кто это сделал? Послышался шум.

— Это он…

— Да, знаю, я опасался…

Шум усилился, к крикам добавился грохот падающих камней. Вдруг из утесника метнулась темная фигура, пронеслась ниже меня по склону и скрылась во тьме. Следом, отставая всего на несколько футов, проскочила другая.

Из темноты внизу донесся истошный вопль, такой пронзительный, что он заглушил все прочие шумы. Крики раздавались все ближе — видимо, люди поднимались по скалам. Больше я ничего не слышала, мы зашли в пещеру.

Рема положили на кровать. Грудь перебинтована, бледный, на лбу испарина, он в сознании. Я сижу рядом с ним, держу руку моего любимого мужчины:

— Рем, ты как? — Я как всегда задаю умные вопросы:

— Просто отлично, — попытался улыбнуться, его бодрая улыбка получилась кривоватой.