Любовь и ненависть

Жар уже заметно спал. Конечно, температура еще оставалась высокой, кожа горячей, но лихорадка его уже не изводила. Ему полегчало. Он заснул. Наконец перед самым полуднем Рем выказал признаки пробуждения: зашевелился, вздохнул, застонал, когда это движение потревожило рану — снова затих.

Я ужасно устала. Меня тошнит. Надо походить. Вышла из комнаты. В гостиной на стуле сидел один Сай. Увидев меня, он вскочил на ноги, встревоженно глядя на меня, готовый бежать.

— Все хорошо, он спит. Просто я хотела узнать… — Я помолчала, подбирая нужные слова, — просто ответь мне почему? Почему этот, Зак, да? — Сай кивнул, — почему он хотел убить своего Владыку?

Сай помолчал.

— Мира, Зак видел ошейник на Реме, ты понимаешь, там…ммм, тогда, прощаясь, Рем приказал Заку жить, когда тот хотел умереть и приказал «освободить» его, когда он вернется в Ардор в ошейнике. Он тогда знал, что он будет рабом Дарко. А вчера Зак увидел Рема в ошейнике и выстрелил.

Я покачала головой:

— Сумасшедший дом! Я окружена психами! Но сейчас-то он не будет продолжать пытаться «освободить» его? Может его надо, того, ну, изолировать? Может поговорить с ним?..

Сай обеспокоено шагнул ко мне:

— Мира, не трогай Зака, вообще не подходи к нему, избегай его!

Я изумленно уставилась на Сая:

— Рем придет в себя и сам разберется с ним. Это их дела. Запомни, для тебя он опасен. Зак обладает железной волей и неистощимой ненавистью ко всему миру и особенно ко всему креландскому, он наводит ужас даже на самих ардорцев. Он не просто сломлен, а полностью разрушен! Зак — это руины, он не живет, а доживает до того момента, когда Рем отменит свой приказ. Не подходи к Заку!

Я кивнула. Пойду на кухню, поищу еды. Ужас какой. Что за жизнь у нас с Ремом такая? Спокойно прожить день — вот что сегодня кажется самым невероятным приключением. Я очень голодна, в голове гудит…

“Еда, еда…Почему же меня никто не кормит! Спасаешь тут Владык Ардора…» — Я завернула за угол…Подняв глаза, я увидела, что Зак уставился в упор на меня. Он замер, прислонившись к стене, как элемент декора, как лепная фигура, раскрашенная в телесный цвет. Я резко остановилась, как будто наткнувшись на непреодолимое препятствие. Мои руки покрылись гусиной кожей. Я вспомнила: — «не просто сломлен, а полностью разрушен». На меня смотрели черные, мертвые глаза. Некоторое время он молча присматривался ко мне; огромный, широкий, с короткой шеей, он стоял, слегка наклонив голову вбок, как бы рассматривая интересную диковину, странную зверюшку…Я запрокинула голову, рассматривая этого монстра.

— Госпожа значит…

Помолчал…

— Креландка… — У него так подозрительно дергался глаз. Ты вдруг понимаешь в такой момент: надо свалить куда подальше и прямо сейчас. Медленно пятюсь назад.

Зак замер, испустив волну могильного холода, явственно различимого даже в этом холодильнике. Взгляд черных глаз полоснул меня, как ножом. Он схватил меня за плечи, я почувствовала, что его руки дрожали от едва сдерживаемой ярости:

— Любишь приказывать своему рабу, да, гадина? — сжал железные пальцы на моих плечах, приподнял меня, встряхнул, я услышала треск своих костей. Из-за слез от боли в плечах и сломанных ключицах, перед глазами все плыло. А потом мир стал красным…

Крик проснувшегося Рема разорвал тишину комнаты и прокатился эхом.

— Мир-а-а-а! Н-е-т!

Николас и его друзья вскочили на ноги, услышав дикий крик Владыки.

— Где она? — Спросил Николас;

— Ушла на кухню;

Николаса прошиб холодный пот.

— Зак!

Друзья, вскочив на ноги, побежали. Картина, открывшаяся перед ними заставила их задохнуться от ужаса.

Ослепнув от ярости, Николас схватил взбешенного друга за горло и отшвырнул в сторону. Сай подхватил обмякшую Миру.

— Что ты творишь, животное? — прорычал Николас, вколачивая Зака в стену. — Там Рем орет от боли своей Госпожи! Всех нас погубить хочешь?

Зак рычит, трясясь как в лихорадке, балансируя на грани истерики, — Эта креландская тварь сделала его своим рабом! Удавить ее… — его вой разносится эхом по коридору…

Мира

К целителю меня отнес Сай. Через полчаса я вернулась к спящему Рему. В дальнем углу темнела чья-то фигура. Это Николас:

— Мира, я…

— Спокойной ночи Николас, — я ни о чем не хотела говорить, никого не хотела видеть, — Рем не узнает об этом прискорбном инциденте, не волнуйся…

Николас кивнул и молча вышел.

Я сделала несколько шагов и, почувствовав дрожь в коленях, ухватилась за стул. Меня тошнило. Казалось, меня вывернет наизнанку. Я попыталась сдержаться. Безуспешно… Стало легче. Легла в огромную кровать рядом с Ремом.

Последней моей мыслью перед тем как отключиться было, — «а ведь я так и не поела».

Глава 4

Я знаю, никакой моей вины

В том, что другие не пришли с войны,

В то, что они — кто старше, кто моложе —

Остались там, и не о том же речь,

Что я их мог, но не сумел сберечь,-

Речь не о том, но все же, все же, все же…

Зак

Он раб! Эта гадина его Госпожа. Руки трясуться от желания ее удавить.

Вспомнил, что почувствовал, когда увидел его, своего друга и господина на скале. Сердце подпрыгнуло от счастья. Рем! Живой! Вырвался! Сбежал!