Любовь и ненависть

Тучи разошлись и утреннее солнце весело осветило его ошейник. Сердце застыло. Перед глазами пошли разноцветные круги. В тот момент я ничего больше не видел. Только ошейник. Он раб! РАБ! Свершилось. Дрожащей рукой я нащупал стрелу за спиной. В голове стучал приказ Владыки: «ОСВОБОДИ!»

То, чего я боялся в течение всего этого года свершилось. От чего я не спал, каждую ночь, просыпаясь, крича от кошмаров. Я должен выполнить приказ. Пальцы одеревенели. Слезы текли из глаз — «ОСВОБОДИ».

Выстрел.

Жар у Рема еще больше усилился, он полусидел на высоких подушках, бледный до синевы, сухие, обветренные губы, бессильный.

— Рем, отмени приказ!

— Нет ты мне нужен. Это легкое решение — умереть. Помоги нам отомстить и вернуть Ардор, потом уходи. Приказ остается в силе.

Я стою на коленях около кровати Владыки. Знаю, что сзади стоят наши друзья. Что же мне такое сказать, чтобы убедить его. Рядом с Ремом сидит его отвратительная Госпожа. Недовольно смотрит на всех своими зелеными рептильими глазами, слишком большыми для ее худого лица. Поджала полные губы. Рем под полным ее контролем! Отвратительно! Я размышляю успею ли я прыгнуть на нее и закрыть ей рот до того, как она выкрикнет приказ. Словно почувствовав мои мысли, рыжеволосая вцепилась в руку Рема, я вздрогнул от омерзения, я чувствовал как будто ядовитая, слизкая змея оплетает тело моего лучшего друга, проникает в него своим ядом, ложью, убивает его… Боль в груди была так сильна, что стало трудно дышать. Видеть его рядом с этой…

— Я должен умереть! Прикажи! Проклятье Рем! — Владыка не реагирует на мои крики, невозмутимо смотрит на меня. Рыжеволосая держится за него, я вижу, как дрожат ее пальцы, нервно облизала свои губы, мне показалось я видел как мелькнул ее раздвоенный язык. Жаль не хватило времени прибить ее, вся раса и так погибла.

— Нет.

— Рем я не могу больше, — мой голос дрожит. Я вижу, что эта тварь вылупила на меня глаза, презренно щурит, она упивается ситуацией, моим унижением. — Отпусти… Я не могу больше жить, я должен уйти. За ними, за ней…

Рем печально, абсолютно спокойно смотрит на меня… Я чувствую себя преданным. Передо мной не мой друг, его оболочка, марионетка, под контролем этой твари… Я вскочил, в глазах темнеет.

— Будь ты проклят! — От моего рева дрожат стены. — Отпусти меня! Хоть что-то человеческое в тебе осталось? — Трясясь как в лихорадке, балансируя на грани истерики, я пытаюсь заставить его услышать меня, все напрасно, Владыка утерян.

Его ничего не трогало, это не Рем больше, он покорный раб, Владыка положил руку на дрожащие пальцы твари. И без того мрачное лицо Николаса потемнело еще больше.

Я уже не кричу, я вою, — Жить получеловеком и приучать себя довольствоваться теми крохами, которые остались, безуспешно заполняя трещины тем строительным раствором, который оказался под рукой? На это ты обрекаешь меня?

Неожиданно для всех, я развернулся и с силой ударил кулаком в стенку дубового шкафа, пробив дыру. Это был впечатляющий удар: мебель была очень прочной. Без колебаний саданул по дубовым доскам другим кулаком, словно это было лицо этой твари, его Госпожи. Или мое.

— Ты их всех забыл! Из-за тебя Амелия ушла! Тебе наплевать, одурманенный этой ядовитой тварью, ТЫ РАБ! Ты теперь никто! — Я выплевываю свою душу, — Ты ничтожество..!

Рем замер, лишь грудь его бурно вздымалась, словно ему не хватало воздуху. Несмотря на то, что он был абсолютно обессилен, он выглядел опасным.

Зеленоглазая тварь склонилась к нему, погладила по руке, ненавижу, манипулирует Владыкой Ардора…

— Заткнись гадина! Придержи свой поганый язык! — взревел я, мечтая обрушить удар на ее голову. Глаза мои метали молнии.

— Ты под контролем этой твари! Жаль, гадина, не добил я тебя вчера! — Могучий поток ненависти пронзил все мое тело, прокатился жаром по костям, взорвался в сердце зарядом необыкновенной силы, сейчас я ее прибью…Рем слишком слаб, чтобы помешать мне…

Глаза Рема мгновенно широко распахнулись от потрясения, и он рывком сел в постели, я видел, что это растревожило его рану, он задохнулся от боли.

Рем напрягся, темно-красный взгляд его стал хищным и пронизывающим. В комнате стало холодно. Воздух превратился в живой сгусток энергии. Перегруженный. Наэлектризованный.

Опасный.

Смертельный.

Могущественный.

Владыка смотрел на меня тяжелым взглядом, он был эпицентром бушующей Силы, его руки сжались в кулаки с такой силой, что предплечья дрожали. Я чувствовал, что он с трудом сдерживает себя. Все окружающие упали на колени, склонив низко головы, я заскулил, мои ноги подогнулись.

В комнате послышался грохот, надвигалось что-то страшное…Грохот нарастал до рева, рев до рычания, рычание до грома, до высокого, свистящего пения воздуха. Рем не шевелился, грохот заглушил все. Воздух содрогался. Дрожала вся комната, потолок, вся скала над нами. Содрогались земля и небо.

— Да, наконец-то, — подумал я. — Покой. Я слышал звук моей уходящей жизни, он становлися все громче и громче, пока я не смог больше слушать. Моя душа требовала вечной тишины.

Возникло ощущение, что на мою грудную клетку упала гранитная плита…